Чип всегда сходил с ума от безделья. Поэтому в выпавший неожиданный выходной решил отправиться к Закии, чтобы не болтаться без дела в казарме. Смотреть на опустевшие кровати тех, кому больше не доведется на них спать. Скоро эти места займут новички — новое пушечное мясо.
Пришел к Закии он уже порядком набравшись, но тем не менее прихватил с собой бутылку виски, не собираясь снижать градус отрицания того, чему был свидетелем за последние пару недель. Ошметки плоти, раздробленные черепа, кости и кровь. Много-много крови.
Закия отчего-то нервничала, но он не сразу придал этому хоть какое-то значение. Она без умолку щебетала, говоря о всяких глупостях и мелочах, мельтеша по комнате, то и дело задумчиво посматривая на него, раздражающе отвлекая от стакана с виски, в который он не забывал себе подливать янтарную жидкость.
Когда Закия по второму кругу стала рассуждать об очередной ерунде, по его мнению, он решил прервать поток ее слов и спросил на прямую, что происходит. И получил, на удивление, скорый и прямой ответ.
— У меня задержка.
Закия сказала это тихо, настороженно, с опаской, явно переживая о его реакции на свои слова. На ее лице открыто читались все ее сомнения и страхи.
Только он не сразу до конца осознал ее слова.
— Повтори?
— У меня задержка. Больше двух недель.
Задержка. Акцент Закии отчего-то превратил это предельно простое и ясное слово в приговор. Щелчок наручников, скрип тюремной решетки. И если бы он был трезв. Увы, вместо сочувствия, попытки понять и успокоить Закию, у него сорвало крышу. Он поднялся со стула и буквально заорал на нее:
— Я дал тебе таблетки, и ты должна была их принимать!
Чип был зол как черт, едва сдерживал себя, чтобы не схватить Закию и не вытрясти из нее правду. После тяжелой недели вылазок и сложных боев, чертовых смертей вокруг, последнее, чего ему хотелось, услышать плохие новости. У него не было никакого желания становиться папашей ребенка от этой афганской шлюхи, да и время совсем неподходящее.
Чтобы скинуть напряжение, он схватил графин с водой со стола и запустил им в одну из стен.
— Я принимала. И не планировала… Чип, послушай…
Закия отступила на несколько шагов, растерянно посмотрела на осколки стекла у стены, стекающую по облупившейся краске воду, затем перевела взгляд на него, уже явно пожалев, что оповестила его о своей беременности. А он был пьян. Черт возьми, был слишком пьян. Совсем себя не контролировал. Ведь как иначе снять напряжение после все этой крови, человеческих тел, разбросанных останков вокруг тебя, кусков мозгов твоих мертвых товарищей на твоём лице?
— Не ври мне… Не убеждай… Ты специально… Специально!
— Почему ты злишься? Ты ведь сам хотел когда-то…
— Чего я хотел?
— Увезти меня в Америку, жениться.
— Собираешься поймать меня на слове?
— Нет, ведь я никогда не верила тебе, Чип. Тебе удобно спать со мной. Не более.
Обида, прозвучавшая в голосе Закии, еще сильнее разозлила его. Как она смеет его в чем-то упрекать?! Он не страдал провалами в памяти, конечно, обещал забрать ее с собой в Америку когда-то давно. С тех пор прошел год. Романтические чувства к ней остыли, сексуальное напряжение спало, новизна давно приелась. Безрассудства тоже поубавилось. Саманта в далекой мирной жизни рассталась со своим парнем. А ему самому остался год службы. И Закия уже не вписывалась в его будущее. Тем более с ребенком.
— Ребенок существует, или это способ манипулировать мной? Проверка моих намерений?
— Я беременна, но ты можешь не верить.
— Если не врешь, реши проблему. Или я ее решу сам. Поняла?
Чип демонстративно положил ладонь сверху пистолета, засунутого в карман его брюк. Чтобы Закии стало очевидно, каким именно способом он решит проблему, если она сама не исправит ее.
— Что тут непонятного! Я смотрю на тебя, и думаешь… Мне хочется рожать от животного, вроде тебя?! Все вы, белые иностранцы, просто подлые…
Теперь Закия кричала на него. И смотрела с гневом и ненавистью. Казалось, еще немного накинется на него, чтобы вцепиться ногтями ему в лицо и расцарапает, даже зная, что расклад сил не на ее стороне.
— Необходимость убивать изменила тебя. Ты вообще не просыхаешь. Я неделями не видела тебя трезвым. И сейчас передо мной просто монстр… Посмотри на себя, Ченнинг. Ты монстр!
— Заткнись!
В этот момент последние остатки контроля прочь снесло в одно мгновение, словно огромными волнами цунами. Чип сделал шаг в сторону Закии, схватил ее за руки, с силой встряхнул так, что она, с округлившимися от ужаса глазами, уже полными слез, издала болезненный стон.
Затем Чип отшвырнул ее от себя, швырнул на пол. Замахнулся рукой для удара. Он покажет этой шлюхе, кто здесь главный. Чтобы она не смела открывать свой поганый рот и называть его монстром. Перестала врать о своей беременности, загонять его в ловушку.
Закия плача сидела на полу съежившись, от физической боли или морального унижения, или оттого и другого одновременно, обнимая себя руками, ожидая удара. Смотрела на него испуганно, как на монстра, которым только что назвала.
— Избавься от ребенка. Не заставляй меня снова причинять тебе боль.
Он опустил руку, отошел от Закии. Схватил бутылку виски со стола, которую принес с собой, и буквально вылетел из квартиры. Преследуемый монстрами, у которых было его собственное лицо.
- Подпись автора
Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.
