Глава 21. Семейные узы
Остановившись возле приоткрытой двери в палату, я услышала, как Сиэло громко спорит с медсестрой.
- Мне нет смысла оставаться здесь! – горячо убеждал он пожилую женщину. – Вы уже сделали всё необходимое. Передайте доктору, что мне пора выписываться!
- Нельзя, сеньор, - возражала медсестра. – Мы вас выпишем, как только диагноз будет уточнен, и вам назначат лечение!
- Я недавно перенёс сложную операцию. Дело только в этом и больше ни в чём!
И тут он заметил меня, растерялся и умолк. Медсестра, извинившись, поспешно покинула палату, прикрыв за собой дверь.
Оставшись наедине со мной, Сиэло приблизился и осторожно коснулся моей руки.
- Ты всё-таки пришла... Собираешься попрощаться перед отъездом?
Каждой клеточкой тела я ощущала, с каким трудом ему дался этот вопрос.
- Не совсем. Дело не в отъезде, - смутилась вдруг я. - Точнее, не только в нём. Я хочу сказать тебе кое-что очень важное. Сядь, пожалуйста.
Заметно волнуясь, Сиэло уселся на край постели, а я устроилась на стуле напротив. Сердце тяжело стучало, отмеряя мучительные секунды.
- Мне действительно придётся уехать на некоторое время, чтобы увидеть родных, поговорить с ними и решить важные вопросы. Но потом я вернусь в Панаму, - с этими словами я сжала его ладони в своих. – Если, конечно, ты захочешь.
Сиэло глядел на меня так, словно боялся поверить услышанному.
- Ты вернёшься?
- Одно твоё слово, и Панама станет моей второй родиной. Помнишь, на острове ты спросил, кто ты для меня? Я не ответила. А теперь жалею… Ведь ты – тот, с кем я хотела бы прожить всю жизнь. Ты - мой любимый.
- Любимый? – задохнулся он.
- Да, Сиэло.
Не вымолвив больше ни слова, он порывисто привлёк к себе и накрыл мои губы своими. Его прикосновения были одновременно страстными и бережными. Я впитывала в себя вкус его губ, словно впервые. И в этом ощущалось что-то трогательно-волнующее – целовать того, кто во второй раз подарил мне сердце, забыв, к сожалению, даже собственное имя …
Именно в тот момент я безусловно поверила в то, что Робби однажды вспомнит наше прошлое. Просто мне не стоило форсировать события, чтобы не навредить ему. Сиэло неотрывно смотрел в мои глаза, словно боясь, что я вот-вот исчезну.
– Я так долго пытался убедить себя, что у нас разные судьбы, и мы не предназначены друг для друга... Всё было бессмысленно. Я пытался уничтожить свои чувства, ибо не понимал, как жить с ними дальше. Убеждал себя, что ты любишь другого. Но вот мы выбрались с Лас Сиренас, и весь мир открыт перед нами, а я ловлю себя на мысли, что снова хотел бы очутиться с тобой где-нибудь на крошечном отрезке суши посреди океана. Сейчас моя невозможная мечта в шаге от исполнения. Однако, пойми, я не хочу делать тебя несчастной! Отнимать у тебя будущее и дорогих тебе людей!
- Почему я должна быть несчастна с тобой? Откуда такие мысли? – удивилась я.
- Ты жертвуешь благополучием семьи. Если ты выберешь жизнь со мной, то будешь видеться с детьми крайне редко.
- Панама расположена не на краю света! Даже если суд не отдаст мне детей после развода, я буду забирать Чипа и Адриану на лето и на праздники. Буду ездить в Санта-Барбару, звонить и спрашивать обо всех новостях. Круз не запретит мне поступать так, я уверена!
- Но это не то же самое, что жить рядом с ними. Ты будешь скучать, - печально констатировал Сиэло.
- Буду, – призналась я. – И сильно. Однако, даже находясь в Штатах, Чип и Адриана всегда будут знать, где их мама, и что в случае необходимости она прилетит первым рейсом, отбросив все дела!
- Неужели ты готова пойти на такие жертвы? – поразился Сиэло. – Ради меня?
- Не только, - лукаво улыбнулась я, помедлила немного и добавила. – Есть на свете один маленький человечек, которому вскоре понадобится папа…
И я выразительно посмотрела на него.
- Что?! – остолбенел Сиэло. - Ты... хочешь сказать, у нас будет ребёнок? Наш ребёнок?!
Я кивнула, не переставая улыбаться.
- И даже не смей теперь называть ту ночь ошибкой, – шутливо погрозила я ему пальцем, с удовольствием наблюдая за тем, как Сиэло пытается осознать эту новость.
- Неужели? - шептал он. - Я стану отцом…
И вдруг, опустившись передо мной на колени, он прижал ладонь к моему животу, пытаясь почувствовать там биение новой жизни.
- Ты торопишься, - засмеялась я. – Наш ребёнок ещё совсем кроха, даже я его не чувствую. Потерпи несколько недель!
- Не могу, – отозвался Сиэло. - Я уже сейчас хочу знать, кто это будет - мальчик или девочка! Хочу видеть его, держать на руках! А девять месяцев – это целая вечность!
- Ну уж, не преувеличивай… Не так и долго, - послышался от дверей знакомый голос.
Мы оба невольно обернулись. Возле входа в палату стояла Фернанда, опершись спиной о притолоку.
- Поздравляю с прибавлением в семье.
Сиэло вскочил на ноги и замер, не зная, что ответить своей невесте.
Я внимательно наблюдала за сеньоритой Виэнто, опасаясь, что она уже изменила своё решение и сейчас сообщит об этом, но ничего подобного не произошло. Фернанда просто обняла Сиэло за плечи и нежно поцеловала в щёку.
- Я сказала доктору Бенитесу, что ты завтра уезжаешь в Венесуэлу, поэтому утром тебя выпишут.
- Тэсоро, я собирался поговорить с тобой и всё объяснить… - начал Сиэло.
- Не стоит. Я всё понимаю. Давно поняла.
Она сняла с пальца обручальное кольцо и протянула ему.
- Не думай, что я когда-либо собиралась стать препятствием на твоём пути. А если бы так произошло, я бы саму себя не простила, - и прежде чем Сиэло успел что-то возразить, она прижала палец к его губам. – Удачи, мой хороший! – развернулась и покинула палату, прежде чем кто-то из нас успел попрощаться с ней.
Сиэло отошёл к окну и опёрся руками о подоконник. Не выдержав его молчания, я тихо приблизилась и встала рядом.
- Не вини себя. Когда-нибудь ты поймёшь, почему она так поступила. И почему отказалась обсуждать с тобой ваше расставание. Смотри, - и я достала из сумочки медальон. – Фернанда подарила мне это.
Глаза Сиэло изумлённо расширились.
- Тэсоро отдала тебе медальон? Невероятно. Она так дорожила им!
- Не им, а жемчужиной, хранившейся внутри, - пояснила я. – Но она забрала её.
Я ждала, что сейчас Сиэло что-то вспомнит, разглядывая украшение, лежащее на моей раскрытой ладони, но он лишь сказал:
- Некогда я поддразнивал Тэсоро, говоря, что она ведёт себя так, будто это - бесценная семейная реликвия, а она отвечала: «Ты недалёк от истины».
Сиэло помолчал и вдруг неожиданно произнёс:
- Скольким ещё людям мои чувства принесут беду? Я разрушил твою семью, причинил боль Тэсоро … А вдруг спустя много лет твои дети возненавидят меня за то, что я разлучил их с матерью? Недавно я осмеливался давать тебе советы, а теперь сам запутался и не знаю, что правильно, а что нет!
- Правильно быть с тем, кого любишь, - проговорила я в ответ, проводя кончиками пальцев по его щеке. - Поверь, я тоже не хочу никому причинять боль, но живя чужой жизнью, мы не сумеем подарить радость никому. И нашему малышу тоже. Неужели ты всё ещё сомневаешься?
Губы Сиэло тронула улыбка.
- Нет, моя ундина. В нас с тобой я не сомневаюсь ни секунды.
***
На следующий день, когда «Боинг-747» поднялся в воздух и взял курс на Лос-Анджелес, я шутливо спросила у моего спутника.
- Волнуешься?
- Ещё как, - откровенно признался Сиэло. – Предстать перед семьёй известного мультимиллионера в качестве будущего зятя довольно волнительно… А если я не понравлюсь мистеру и миссис Кэпвелл?
Я невольно подавила улыбку. Роберт сейчас переживал в точности так, как если бы ему снова было семнадцать, и он оставался простым жителем Лас Сиренас, опасавшимся, что великий Си Си Кэпвелл не одобрит его кандидатуру.
- Понравишься непременно. Но учти, - предупредила я, - поначалу тебя мои родные, скорее всего, примут за Роберта Барра. Или, ещё более вероятно, за его брата-близнеца Куинна.
- Опять придётся доказывать, что я не имею к ним ни малейшего отношения, - простонал Сиэло, откидываясь на спинку сиденья.
- Это неизбежно из-за вашего сходства, - грустно улыбнулась я, наблюдая за выражением его лица.
- Да, - вздохнул Сиэло, задумавшись о своём.
«Вы действительно намерены прожить с Сиэло всю жизнь? Остаться с ним на Лас Сиренас, родить и воспитать его детей? И не отступитесь, даже если он будет страдать от заболевания, не поддающегося диагностике? Если он никогда не станет таким, каким вы ожидаете его видеть?» - снова прозвучали в моих мыслях слова Фернанды.
Теперь-то я в полной мере осознала, что моя недавняя соперница имела в виду. Роберт действительно может никогда не вспомнить.
И что тогда?
«Не страшно, - мысленно вздохнула я. - Пока ему комфортно быть сеньором Карвалио, пусть остаётся им. Даже нося имя Сиэло, он любит меня и будет заботиться о нашем малыше. А однажды я достучусь до его сердца! Обязательно».
Луч солнца за бортом авиалайнера рассыпался на мириады радуг внутри белоснежного облака, похожего на старинный замок. Я долго любовалась фантастическими пейзажами по ту сторону иллюминатора, а потом склонилась на плечо Сиэло и заснула.
Мне снилось, будто мы танцуем над поверхностью океана, а волны, взмывая вверх, пытаются дотянуться до наших босых стоп.
«Хорошо, что мы вернулись сюда, – говорил Роберт. – Только здесь мы можем быть самими собой, сбросив маски».
И я соглашалась, боясь упустить хоть одно драгоценное мгновение рядом с ним и осознавая, что самые жуткие кошмары остались, наконец, позади.
***
Дверь в наш с Крузом дом оказалась заперта. Судя по скопившейся пыли на коврике, похоже, здесь достаточно долгое время никто не жил.
Я позвонила, но ответом мне была тишина. Сердце невольно ёкнуло и провалилось внутрь.
- Не волнуйся, возможно, твой муж с детьми уехал отдыхать? - предположил Сиэло.
- Надеюсь.
На душе вдруг стало тревожно.
- Куда мы теперь отправимся? – спросил Сиэло.
- Туда, где меня, наверное, не ждут, учитывая, что я натворила. К моим родителям.
***
Остановившись перед входом в дом Кэпвеллов, я сделала вдох поглубже и позвонила.
Дверь открыла Роза. Она подняла глаза и на мгновение застыла на месте, словно не осознавая происходящего, потом широко распахнула глаза, прижала обе ладони ко рту и, даже не заметив присутствия Сиэло, стоявшего чуть поодаль, громко вскрикнула и кинулась обнимать меня, словно заплутавшего в лесу и чудом найденного ребёнка.
Через минуту в холл выскочила Келли. С бледным лицом, до смерти испуганная, она смотрела на меня, словно на призрака. Но стоило мне назвать её имя, и моя сестра с криком:
- Ты вернулась! Ты меня помнишь! – бросилась ко мне.
Теперь я оказалась в кольце двух пар рук.
Отец спускался по лестнице со второго этажа, ворча на необъяснимый шум, поднявшийся внизу. И тут его взгляд упал на меня. Отец неожиданно пошатнулся и схватился за сердце, но усилием воли удержался на ногах, прошёл несколько шагов до входа, а затем схватил меня в охапку, рывком извлекая из объятий Розы и Келли.
- Моя принцесса!
Именно эту картину застала ошеломлённая София.
- Иден… – больше моей матери не удалось выговорить ничего.
Она бегом бросилась ко мне, вцепилась в мои запястья почти до боли. Заглядывала мне в лицо, торопливо спрашивала о том, хорошо ли я себя чувствую, помню ли, в чей дом пришла, и кто сейчас передо мной находится, стремясь убедиться, что я здорова и не считаю себя больше ни одной из своих альтернативных личностей. А потом уткнулась лицом в моё плечо и заплакала, повторяя:
- Никогда ничего у судьбы больше просить не буду. Мои грехи прощены… Моя девочка вернулась невредимой!
- Я сейчас позвоню Мейсону! – отец заметался из стороны в сторону, будто никак не мог сообразить, в какой стороне находится телефон. – И надо сообщить Крузу, чтобы срочно возвращался!
- А где сейчас Круз? – поинтересовалась я.
- Уехал искать тебя. Кто-то сообщил ему, будто ты в Париже.
- Я действительно была там. Пять месяцев назад, - уточнила я.
Наверное, сказанное смахивало на скрытый упрёк, хотя я не собиралась никого упрекать. Отец ничего не ответил, потому что до сих пор не был в состоянии прийти в себя после моего появления, как и все остальные.
- Сейчас, - спохватилась София, - я приведу детей. Они наверху.
Она вернулась едва ли не через минуту, ведя за собой Чипа, одетого в тёмные шорты и белую рубашку, и неся на руках Адриану, наряженную в голубое шёлковое платье.
- Мама! - Чип, вырвав руку у Софии, ринулся по лестнице вниз, едва не споткнувшись на последних ступеньках, и, добежав до меня, повис на моей шее.
Я прижала его к себе, подхватила на руки и со смехом закружила по холлу, напевая ему одну за другой отрывки из его любимых песенок. Затем приблизилась к Адриане, недоверчиво косившейся на меня.
- Помнишь, кто я, солнышко?
Адриана переводила неуверенный взгляд с Софии на Келли, словно ища у них поддержки, а потом тихо спросила:
- Мамочка?
- Да, - теперь я не удержалась от слёз. – Ты вспомнила меня, родная! Прости, что уехала, не сказав «до свидания» моей любимой девочке. Видишь ли, мама серьёзно болела, и ей необходимо было некоторое время оставаться вдали от вас, но сейчас мама здорова и снова приехала к тебе. Иди сюда, милая! Я так скучала!
София опустила Адриану на пол, и она, переступая ножками, подошла ближе и прижалась к моему боку.
- А он что тут делает?! – услышала я внезапно гневный голос отца и вздрогнула, поняв, что Си Си, наконец, заметил моего спутника, стоящего за полуоткрытой дверью. – Что этот подлец Армитадж забыл в Санта-Барбаре?!
Я даже не успела прийти Сиэло на помощь. Ничуть не испугавшись такого приветствия, он решительно перешагнул порог дома Кэпвеллов и с достоинством произнёс, обращаясь к моему отцу:
- Сожалею, сеньор Кэпвэлл, вы, наверное, случайно меня с кем-то спутали. Мы с вами ещё не имели чести быть знакомы. Спешу исправить это досадное упущение. Сиэло Хорхе Альберто Карлос Рубен Алмейда де Карвалио к вашим услугам.