— Здравствуйте, сэр, вызывали? — Мейсон осторожно переступил порог. — Мама?!
— Мейсон! — Памела бросилась навстречу сыну, обняла. — Здравствуй, дорогой!
— Мама! — Мальчик засиял, на миг прижался к матери, но тут же отстранился, вспомнив, что они не одни.
— Думаю, ваша мама не откажется прогуляться по нашему парку, — обратился мистер Шервуд к Мейсону. — Погода сегодня замечательная.
— Это было бы чудесно, — улыбнулась Памела. — Еще раз благодарю вас, мистер Шервуд.
— Не стоит, мисс Пепперидж. Не опаздывайте к ужину, Мейсон.
— Конечно, сэр! Идем, мам…

— С днем рождения, сынок! — Памела протянула Мейсону небольшую коробочку, перевязанную праздничной синей лентой.
Они сидели на скамейке под развесистым дубом, растущим на самом краю школьного парка. Легкий ветерок играл в кронах деревьев, шелестя осенней листвой. В отдалении слышались детские возгласы и стук мяча — занятия у младших классов уже закончились, и счастливчики наслаждались законной свободой.
— Что это?
— Открой.
В коробке лежали наручные часы с изображением камертона на серебристом циферблате и кожаным ремешком. Вместо привычного тиканья они издавали приятный мелодичный звук.
— Accutron![3] — воскликнул Мейсон, разглядывая подарок. — Супер! Знаешь, у них точность хода в пределах одной минуты в месяц.
— Нравятся?
— Еще бы! — Мейсон надел часы на руку. — Спасибо, мам.
— Ты стал совсем взрослым… — Памела чуть дотронулась рукой до волос сына. В голосе слышалась едва заметная грусть. Когда она в последний раз видела мальчика, он был еще малышом. Озорным, доверчивым, ласковым малышом с лучистыми карими глазами, который больше всего на свете любил слушать ее сказки. Сейчас перед ней сидел подросток. Двенадцать лет — вершина детства. Школьная форма, аккуратная стрижка, серьезный, настороженный взгляд. — Как ты живешь, сынок?
— Нормально.
— А как учеба?
— Тоже нормально. У меня почти по всем предметам «А». Только по математике «В». Иногда. Терпеть не могу уравнения.
— Это у нас семейное, — улыбнулась Памела.
У скамейки, перелетев через кусты, приземлился продолговатый футбольный мяч. Следом показался вихрастый мальчишка лет семи. Светло-бежевые брюки первоклашки были измазаны травой, на голубой рубашке не хватало пары пуговиц, темно-синий в красную полоску галстук свободно болтался на тонкой шее.
— Ой, — смущенно пискнул малыш, увидев старших.
— Твой? — Мейсон поднял мяч, перекинул его из руки в руку.
— Да. Отдай.
— Держи! — Мейсон подбросил мяч и легким ударом послал хозяину. — Ты почему без формы? Влетит же от тренера…
— Влетит, — вздохнул малыш, ловко поймав мяч. Огорчения в его серых лукавых глазах Мейсон не заметил.
— Те-е-рр-и-и! — донеслось с поля.
— Иду-у-у, — крикнул малыш. Радостно улыбнулся, гордо сообщил: — Мы выигрываем у второго класса! — и исчез в кустах.
— В первом классе я тоже хотел играть в футбол, — проводив мальчишку глазами, сказал Мейсон. — А играю в теннис…
— Тебе нравится теннис?
Мейсон неопределенно пожал плечами.
— Папа говорит, что теннис — спорт чемпионов…

— Хорошо тут у вас… — Памела окинула взглядом жилище мальчишек.
Комната была достаточно просторной, светлой, немного строгой. Кремовые стены, мебель цвета беленого дуба, темный серо-песочный ковер. Холодность интерьера смягчалась медовым полом, такого же цвета подушками на аккуратно заправленных клетчатыми оранжево-зелеными пледами кроватях и золотисто-песочной рулонной шторой на окне, по обе стороны которого располагались узкие стеллажи с книгами. У окна — письменный стол для двоих. Рядом со столом — пара удобных стульев. Кровати, разделенные комодом, — слева от окна изголовьями к стене, у двери — шкаф-купе. Отдельная дверь вела в небольшую ванную комнату.
— Комната как комната… — Мейсон сдернул со спинки стула небрежно брошенную спортивную куртку, торопливо запихнул ее в шкаф. — Садись, пожалуйста.
— Это ты не видел ту, в которой я жила, когда училась.
Памела взяла со стола фотографию в рамке. На ней Мейсон, одетый в белую форму и кроссовки, стоял возле сетки теннисного корта, держа в руках маленькую хрустальную чашу, наполненную апельсинами, — главный приз турнира Orange Bowl[4].
— Это я в прошлом году выиграл, — сказал Мейсон. — Только кубка уже нет. Он…эээ… разбился…

Мейсон замер на пороге своей комнаты.
Ченнинг все – таки добрался до его коллекции машинок!
Впрочем, коллекция — громко сказано. Всего-то 5 машинок. Уменьшенные копии настоящих автомобилей: под капотом скрывался двигатель, в багажнике — крошечная модель домкрата и запасное колесо, открывались все двери, поднимались и опускались стекла, крутился руль, поворачивая колеса, загорались фары. В салоне можно было увидеть идеально выполненную приборную панель, сиденья с кожаной обивкой, даже ремни безопасности были предусмотрены.
Машинки прислала мама. Мейсону было тогда лет 9. Она долго не звонила… Но однажды, не в день рождения и не на Рождество, а в обычный будний вечер, почтальон принес посылку…
Мейсон сразу же убрал подарок на верхнюю книжную полку над комодом, где хранил самое ценное.
Иногда он снимал машинки с полки, расставлял на столе, рассматривал каждую деталь, представлял себя за рулем, мчащегося по бескрайним дорогам, и вспоминал маму. Ее голос, ее смех, те редкие моменты, когда они были вместе. Машинки стали своеобразным мостиком между ними, символом того, что мама о нем не забыла.
А теперь они попали в руки младшего брата! И как только смог дотянуться, спрашивается? Ответ нашелся быстро: для высоты братец додумался подложить на стул толстый том «Детской энциклопедии».
Машинки были разбросаны по полу. Ченнинг сидел на ковре и выламывал руль темно-зеленого бьюика. Безжалостно выдранные дверцы, крышки капота и багажника бесполезной кучкой валялись у его ног.
— Что ты делаешь? — крикнул Мейсон, чувствуя, как кровь приливает к лицу от гнева.
Ченнинг вскинул голову, отбросил покореженный автомобильчик в сторону и, не спуская глаз со старшего брата, демонстративно потянулся к другой, еще целой игрушке — спортивному шевроле корвету.
— Не смей! — Мейсон бросился вперед и перехватил намеченную жертву прежде, чем пальцы младшего брата успели ее коснуться.
Он с трудом сдержал желание отвесить брату крепкий подзатыльник. Практически весь его автопарк был искалечен. Бордовый кадиллак с откидным верхом лишился номерного знака, а черно-оранжевый форд — зеркала заднего вида.
Раздосадованный Ченнинг вскочил и зло топнул ногой. Его взгляд упал на синий паккард, который тоже каким-то чудом продолжал оставаться невредимым.
Схватив его, Ченнинг попытался сбежать.
— Отдай! — Мейсон перегородил ему путь к двери.
— Не отдам! — Мелкий вандал попятился вглубь комнаты.
— Отдай! — Мейсон шагнул к брату. — Я не разрешал тебе брать мои вещи!
— Подумаешь! — Ченнинг ловко увернулся от старшего брата, отбежал к письменному столу. — Попробуй отбери! — он помахал машинкой над головой.
Терпение Мейсона лопнуло. Он сделал резкий рывок, намереваясь схватить Ченнинга. В ответ Ченнинг размахнулся и с силой метнул машинку прямо в брата. Мейсон отшатнулся, уклоняясь от импровизированного снаряда. Игрушка, пролетев через всю комнату, врезалась в стоящую на комоде Апельсиновую чашу…

— Хорошее фото, — Памела вернула снимок на место.
— Хочешь, возьми себе.
Мейсон вынул фотографию из рамки, взял ручку, вывел на обороте: «Маме». Потом, подумав с секунду, дописал еще несколько строк, не решаясь произнести вслух то, что так долго терзало его: «Я скучаю без тебя, мамочка. Почему ты уехала? Пожалуйста, возвращайся поскорее…»
Памела, стоящая за его плечом, привлекла сына к себе, поцеловала в макушку.
— Я уехала не от тебя, сынок. Мне необходимо было разобраться в себе… А для этого нужно было побыть одной. Я…
— Мейс! — в комнату влетел запыхавшийся Джордж. — Здрасте, тетя Пэм… Там… это… мистер Си…звонит…

Подпись автора

Жизнь похожа на слоёный пирог. Жаль, не так вкусна. Мэйсон Кэпвелл.

Желтый школьный автобус резво бежал по шоссе. Миссис Картер везла класс в Хартфорд на очередную экскурсию. В автобусе было оживленно. Каждый, как мог, пытался скоротать время в пути: кто-то читал, кто-то разгадывал кроссворды, кто-то просто дремал. Шон Тейлор, сидя на заднем сиденье, травил анекдоты; Майк Бейли и Джек Прайс играли в морской бой; Гарри Миллиган дергал за косички Кэтти Льюис, за что в конце концов получил книжкой по голове.
Мейсон не принимал участия во всеобщей суете, отвернувшись к окну, за которым мелькали деревья и обгоняли друг друга автомобили.
— Не переживай ты так, — тихо сказал Джордж. — Она еще приедет…
— Я не переживаю, — буркнул Мейсон.
— А чего такой кислый?
— Не выспался.
Джордж сделал вид, что поверил. Знал: сейчас лучше не лезть к брату с расспросами. Захочет — сам расскажет.
Мейсон откинулся на высокую спинку кресла и закрыл глаза.

Волны с тихим шелестом накатываются на берег, щекочут босые загорелые ноги мальчугана и тут же уносятся прочь.
— Мейсон, вылезай из воды!
— Сейчас!
Очередная волна выносит на берег порцию разноцветных камешков и ракушек. Ура, вот то, что надо! Малыш подхватывает один из океанских даров и радостно бежит к матери:
— Нашел! Я нашел!
— Что ты нашел? — Мама укутывает сынишку большим пляжным полотенцем. — Пиратские сокровища?
Мейсон разжимает кулачок. Камешек. Круглый, золотисто-оранжевый, похожий на маленькую искорку, с дырочкой посередине.
— Куриный бог, — улыбается мама. — Будешь счастливым, сынок! Ты уже загадал желание?
— Это тебе, мамочка!
— Спасибо, родной. Я люблю тебя…

— Именно в этом кабинете Марк Твен написал о приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна, о похождениях янки из Коннектикута и многие другие свои произведения, — вещала Эллен Чизмен, девушка-экскурсовод, проводя детей по дому-музею знаменитого писателя. — Хорошо, что тогда он уже мог позволить себе купить пишущую машинку, которая в конце XIX века была настоящей диковинкой и стоила немалых денег — 125 долларов. Твен любил технические новинки и с удовольствием приобретал их, несмотря на высокую стоимость. Он был одним из первых, кто стал счастливым обладателем телефона, изобретенного, как известно, в 1876 году.
— А призраки здесь есть? — спросил Джимми Рид.
Класс рассмеялся.
— В музеях всегда водятся призраки! — авторитетно заявил Джимми.
— Я еще ни одного не встретила, — улыбнулась экскурсовод.
Где-то в холле раздался шум, потом глухой стук, как будто упало что-то тяжелое.
— Вы уверены, что у вас нет призраков? — Джимми Рид поправил сползающие с носа очки.
— Ой, ой, ой, — запищали девочки.
— У-у-у, я приведение! — Алан Росс скорчил страшную гримасу и изобразил руками призрака. — Дикое, но симпатичное!
— Тише, тише, ребята! — призвала к порядку миссис Картер.
— Это в библиотеке, — сказала Эллен.
Все направились туда: кто решительно, а кто с опаской.
В библиотеке — просторной комнате с большими окнами, сплошь уставленной высокими, под самый потолок, книжными шкафами, — рыжеволосый юноша в синей жилетке с эмблемой музея собирал разбросанные по полу книги.
— Адам, что случилось? — обратилась к нему Эллен.
— Я грохнулся, — смущенно улыбнулся Адам, кивнув на лежащую на боку стремянку. — Хотел достать «Жизнь на Миссисипи».
— Ты не ушибся?
— Нет, нет. Все в порядке. Я успел спрыгнуть.
— Я же говорила, что это все бабушкины сказки! — вздернула нос Стейси Уитхем, вопившая громче всех. — Приведений не бывает!
Воспользовавшись тем, что внимание всех сосредоточено на Адаме и его стремянке, Мейсон тихо выскользнул из библиотеки. В коридоре никого не было. Мальчик быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на первый этаж.
— Мейс, подожди!
Мейсон чуть сбавил ход, но останавливаться не стал. Джордж догнал брата и зашагал рядом.
— Ты куда? — спросил он.
— Не важно… — Мейсон ускорил шаги.
Почти бегом ребята спустились по лестнице в холл и вышли из особняка. Мейсон взял брата за рукав, потянул к старому клену, растущему у каменного забора, который окружал дом.
— Я уезжаю к маме, — сказал он, как только они скрылись от посторонних глаз.
— К маме? Откуда ты знаешь, где она?
— Она здесь, в Хартфорде. В отеле Редиссон. Это на Морган-стрит.
— Уверен?
— Я слышал, как мама называла адрес таксисту.
— А если она уже уехала?
— Не уехала. Я знаю. Я найду ее, и мы уедем в Англию.
— А документы? Ты не купишь билет без паспорта.
— Это видел? — Мейсон достал из внутреннего кармана легкой курточки синюю книжицу, помахал ею перед носом брата и спрятал обратно.
— Где ты его взял? — удивился Джордж.
— Вчера вытащил из личного дела.
— Ты залез в кабинет Райта?!
— Он сам попросил меня отнести классный журнал. А шкаф был открыт…
— Отец тебя убьет, — сделал последнюю попытку отговорить брата Джордж.
— Не убьет, — отмахнулся Мейсон. — Ему наплевать на меня. Слушай, ты меня не видел, ладно?
— А что я скажу, когда тебя начнут искать?
— Ничего. Ты ничего не знаешь. Я тебе ничего не говорил.
— И все равно — идиотская идея. Отец тебя найдет.
— Ну и пусть! Зато я смогу побыть с мамой. Все, я ухожу. Пока!
Мейсон хлопнул брата по плечу и, легко перемахнув через невысокий, едва достающий до плеча забор, решительно направился к стоянке такси.
— Удачи! — крикнул ему вслед Джордж.

— Вот твой «Редиссон». — Такси остановилось около многоэтажного здания с шикарным фонтаном перед входом. — С тебя пятерка, парень.
Мейсон сунул таксисту купюру с изображением Абрахама Линкольна и вошел в отель. В холле было немноголюдно. У стойки регистрации охранник о чем-то болтал с девушкой-портье. Судя по ее зарумянившемуся лицу, расточал комплименты.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался мальчик. — Скажите, пожалуйста, в каком номере остановилась мисс Памела Пепперидж?
— Могу я узнать, почему вы спрашиваете, сэр? — дежурно спросила девушка, окинув Мейсона внимательным взглядом. Подростки в отглаженных рубашках и галстуках редко интересовались постояльцами отеля.
— Это моя мама.
— Ты не знаешь, где живет твоя мама? — подозрительно спросил охранник.
— Моя мама живет в Англии, — терпеливо, словно маленькому ребенку, стал объяснять ему Мейсон. — Она приехала, чтобы навестить меня. Мы должны были встретиться в парке Бушнелл, но я решил сделать ей сюрприз и приехал сюда.
— Мисс Пепперидж остановилась в 357-м, — сказала девушка, заглянув в регистрационную книгу. — Джонни! — окликнула она проходившего мимо посыльного. — Проводи молодого человека.
Памела собирала вещи, когда в номер постучали.
— Войдите! — крикнула женщина, застегивая молнию на небольшом дорожном чемодане.
— Простите, мэм, к вам посетитель, — сообщил Джонни, приоткрыв дверь.
— Привет, мам! — вынырнул из-под локтя посыльного Мейсон.
— Мейсон?! — Памела обняла мальчика. — Здравствуй, дорогой!
— Мы не смогли ждать тебя в парке, — скороговоркой выпалил Мейсон. — У папы опять работа.
— Работа? А, ну да, конечно…
Посыльный напомнил о себе деликатным покашливанием. Спохватившись, Памела достала из сумочки несколько купюр и лучезарно улыбнулась:
— Спасибо, что проводили моего сына.
— Не за что, мэм. Всегда к вашим услугам! — Чаевые моментально исчезли в нагрудном кармане униформы.
Джонни покинул номер.
Памела провела мальчика вглубь гостиной, усадила на диван.
— Мейсон, что случилось? Как ты сюда попал?
— На такси приехал. Наш класс здесь на экскурсии, а я сбежал.
— Как сбежал? — растерянно переспросила Памела. — Зачем?
— Мам, я хочу уехать с тобой. У меня есть паспорт. Мы сможем купить билет.
— Мейсон… — Памела заглянула в глаза сыну. — А как же папа?
— Я ему не нужен. У него есть София и ее дети.
— Ты не прав, дорогой, — покачала головой Памела. — Папа любит тебя.
— Ты не хочешь, чтобы я жил с тобой? — тихо спросил Мейсон.
— Что ты, хочу. Очень хочу! Но так нельзя. Нужно позвонить папе, поговорить с ним.
— А зачем? Он все равно не разрешит забрать меня. Вы только поругаетесь.
— Не все зависит от меня, милый. Суд решил, что ты должен жить с папой.

Подпись автора

Жизнь похожа на слоёный пирог. Жаль, не так вкусна. Мэйсон Кэпвелл.

— Что значит — сбежал? Когда? Как вы могли это допустить? — стены Кепвелл Хауза сотряслись от громогласного голоса хозяина. — Мать?! Какая мать?! Я же запретил подпускать эту женщину к моему сыну! Нет, это вы меня послушайте! Я от вашей школы камня на камне не оставлю! — СиСи со злостью швырнул трубку на рычаг телефона. — Черт знает что! — Он стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула стоящая на нем старинная бронзовая чернильница. — Совсем от рук отбился, паршивец!
— Что случилось, дорогой? — в кабинет заглянула встревоженная София.
— Мейсон сбежал из школы!
— Почему? Что произошло?
— Памела объявилась!

…СиСи не любил вспоминать первый брак…
Было начало августа. В городе царил праздник — Old Spanish Days Fiesta — время, когда Санта Барбара вспоминала своих отцов-основателей. Пробираясь по запруженной народом Стэйт Стрит, СиСи крутил головой во все стороны, пытаясь найти свободное место, чтобы посмотреть конный парад. Отовсюду звучали музыка и смех. Торговцы, стоя у дверей своих магазинов, зазывали туристов. Из уличных ресторанчиков доносились ароматы кофе, свежей выпечки и специй.
Внезапно дорогу ему преградила девушка.
— Привет! Viva La Fiesta! — озорно улыбнувшись, она обсыпала его дождем пестрых конфетти.
— Привет, Пэм, — СиСи узнал невесту брата. — Viva La Fiesta! Замечательно выглядишь, —  сказал он, нисколько не кривя душой.
Она была красива той бескомпромиссной красотой юности, которая притягивала взгляды и не нуждалась в признании. Грациозная, уверенная в себе, с бесенятами в глазах… Каштановые локоны у лба перехвачены зеленой атласной лентой. Легкая рубашка в бело-желтую клетку, завязанная в узел под грудью, подчеркивала тонкую талию, белые бермуды позволяли по достоинству оценить стройные ноги, обутые в балетки.
— Спасибо.
— А где Грант?
Улыбка Памелы померкла.
— Понятия не имею. Мы поссорились.
— О, прости. Мой брат бывает иногда… невыносимым. Позволишь скрасить твое одиночество?
— Почему бы и нет? Идем, скоро начнется, — она взяла его за руку и потянула сквозь толпу к рядам скамеек, расставленных вдоль тротуара.
Им удалось пробиться в первый ряд и отвоевать краешек одной из скамеек. СиСи усадил девушку, а сам сел прямо на землю.
Парад уже начинался. Шествие возглавлял всадник в национальном испанском костюме с американским флагом в руках. За ним тянулись многочисленные украшенные живыми цветами платформы, изображающие сценки из жизни первых поселенцев, крестьянские повозки, кареты, везущие дам в мантильях, солидных господ в камзолах и треуголках, детишек в коротких курточках. Следом прошли колонны местной полиции и солдат в мундирах 1786 года. Оркестр трубачей исполнил гимн. Одиноких наездников тоже было предостаточно: молодые девушки в ярких платьях, ковбои, мальчишки в сомбреро… СиСи искоса наблюдал за своей нечаянной спутницей. Она махала вслед проезжающим небольшим звездно-полосатым флажком и весело улыбалась. Было в ней что-то невинно-роковое, от чего перехватывало дыхание…
Гуляя по городу, они забрели в кафе на набережной. Кафе принадлежало семье Грассо, неаполитанцам по рождению. Здесь никогда не подавали капучино после полудня, а тот, кто заказывал кофе вместо эспрессо, считался особо почетным гостем[6]. Она смеялась над его шутками, а он смотрел на нее и думал, что его брат — идиот, и что если еще раз он оставит ее одну, то, пожалуй, она недолго пробудет его невестой… В тот вечер все казалось идеальным: закат, полыхающий всеми оттенками красного, мягкий ветерок с океана, мерный плеск волн и ее смех, который наполнял воздух вокруг.
— Потанцуем? — вдруг предложил СиСи, сам себе удивляясь. Танцы не были его сильной стороной.
— С удовольствием.
Танцевала Памела отлично. Прекрасно чувствуя музыку, она с удивительной легкостью скользила по танцполу, мягко направляя в танце, и его неуклюжесть постепенно растворилась в медленном ритме звучащей мелодии и в ее тихом шепоте:
— Все хорошо. Слушай музыку, она подскажет…
Это был его первый шаг в кошмарный омут первого брака.
Вторым шагом стал тот поцелуй…
Он поцеловал Памелу на глазах у Гранта. Вечеринка была в самом разгаре, и он был немного пьян. Не настолько, чтобы потерять контроль, но достаточно, чтобы шальная мысль прилюдно поиграть на нервах брата посетила его голову. Он знал, что Грант наблюдает за ним и Памелой из дальнего конца гостиной…
Они стояли у камина, болтая о чепухе. Расстояние между ними было неприлично близким… Их тела почти соприкасались, и он ощущал исходящее от нее тепло.
Он поставил бокал на каминную полку, обхватил ее лицо ладонями и поцеловал. Легкое сопротивление — едва заметный намек на замешательство — растаяло мгновенно, уступив место тихому вздоху и мягкой податливости губ. Она ответила… Осторожно, словно проверяя границы дозволенного.  Ее руки легли ему на плечи, пальцы слегка сжали ткань рубашки… У ее губ был вкус клубники и шампанского…
В следующее мгновение кто-то схватил его за предплечье (о, он прекрасно знал кто!), рывком развернул, и кулак Гранта врезался в его скулу.
СиСи пошатнулся от удара, однако на ногах устоял. Боль пульсировала острой волной, но адреналин заглушал ее почти мгновенно. Толпа вокруг замерла в напряженном молчании, гости переглядывались друг с другом, ожидая развязки.
— Ты охренел?! — прорычал Грант. Светский лоск слетел с него в один момент. — Это моя девушка!
— Успокойся, братец, — хмыкнул СиСи, потирая скулу. — Это был дружеский поцелуй.
Он бросил быстрый взгляд на Памелу. Не похоже, чтобы она была растеряна или испугана. Ее лицо было спокойным и невозмутимым. Казалось, ситуация ее совершенно не трогала,  но странный блеск ее глаз подсказывал, что внутри нее бушует водоворот эмоций.
— Я думаю, нам лучше уйти отсюда, — тихо произнесла Памела, обращаясь к Гранту. — Поговорим в более уединенном месте.
Она увела кипящего гневом жениха. 
— Шоу закончилось, леди и джентльмены! — громко сказал СиСи, игнорируя любопытно-осуждающий шепоток присутствующих. — Продолжаем веселиться!
Подхватив коктейль с подноса официанта, он вышел в сад. Щека горела огнем, но СиСи чувствовал себя удивительно довольным…
Третий шаг он сделал, когда Грант, в одночасье превратившись из богатого наследника в нищего, уехал на восток. Он поддался женскому очарованию Памелы, восхищению, сиявшему в ее глазах всякий раз, когда она смотрела на него, и льстивым словам, которые она произносила так естественно и сердечно, что им невозможно было не поверить…
Они поженились летом следующего года.
Так начался самый мрачный период его жизни… Хотя первый год вполне можно было назвать счастливым…
Родился Мейсон… Как же он был горд! Мальчик! Его продолжение…
«Когда ты вырастешь, то станешь достойным человеком, — думал СиСи, сидя у детской кроватки и наблюдая, как малыш пробует на вкус погремушку. — Политиком, возможно, президентом… Каждое поколение оставляет свой след во благо грядущих поколений. Многие поколения Кепвеллов творили историю. Ты продолжишь их дело, откроешь новые горизонты для семьи…»
Все изменилось, когда умер Эммет. СиСи возглавил «Кепвелл Энтерпрайзез» и с головой окунулся в дела: бесконечные поездки, встречи, переговоры… Пришлось столкнуться и с откровенным саботажем со стороны части собственных менеджеров. Люди старой закалки, намного старше его самого, подозрительно относящиеся к любым новшествам и предпочитающие действовать только проверенными методами, в штыки восприняли молодого босса и его политику ведения бизнеса. Первый год «Кепвелл Энтерпрайзез» лихорадило от кадровых перетрясок, но СиСи вдохнул новую жизнь в компанию, правда, ценой увольнения четверти топ-менеджеров и потери нескольких отцовских деловых партнеров.
В то время как компания процветала и расширялась, семья разваливалась. Он часто приходил домой за полночь, сил хватало лишь на то, чтобы принять душ и упасть в кровать. Засыпал сразу же, едва голова касалась подушки. 
Памела любила шумные компании, вечеринки до утра. Она обожала быть в центре внимания и не переносила одиночества. Муж, порой отсутствующий дома неделями и даже месяцами, оказался далеко не тем идеалом, который она себе нарисовала.
Жизнь превратилась в нескончаемую череду скандалов.  Извечное «Ты женат на своей работе!» было самым безобидным из тех обвинений, которыми осыпала его жена. Начисто отметая возможность компромисса, Памела собирала вещи, брала сына и уезжала к родителям. СиСи появлялся через несколько дней, просил прощения, забирал домой. Мир воцарялся, но ненадолго.
В один не прекрасный день они поняли, что больше не стремятся проводить время вместе и каждого из них мало интересует, что происходит с другим. Они стали искать утешение вне дома. Романы на стороне стали отдушиной — они позволяли временно забыть о горечи семейной жизни. 
Последовал развод. Расставались они так же, как и жили — громко и грязно. Борьба за Мейсона была наиболее ожесточенной и болезненной. Семейный адвокат сразу предупредил, что детей его возраста суды предпочитают отдавать на попечение матерям. Шансы отца получить ребенка невелики.
— Но они есть? — сумрачно уточнил СиСи.
— Шансы всегда есть, — тонко улыбнулся адвокат.
СиСи задействовал все свои связи и получил главное — сына. Памела убралась из города. СиСи вздохнул с облегчением. Как оказалось, зря…

Подпись автора

Жизнь похожа на слоёный пирог. Жаль, не так вкусна. Мэйсон Кэпвелл.

— Полагаю, ты понимаешь, что делаешь? — вкрадчиво поинтересовался невидимый собеседник на другом конце линии. — Самовольный вывоз ребенка из страны или из-под юрисдикции суда, присудившего возможность общения с ребенком, — это похищение…
— Давай без нотаций! — Памела нервно теребила телефонный провод. — Ты поможешь или нет?
— Это обойдется недешево…
— Не переживай, я заплачу.
— На твоем месте я бы не делал этого. Потеряешь больше, чем найдешь.
— Ты не на моем месте.
— Любишь ты себе жизнь усложнять, — деланно вздохнула трубка. — Ты еще в городе?
— Нет.
— Поезжай в Нью-Йорк, — собеседник продиктовал номер телефона. — Парня зовут Тони Ферретти. Скажешь, что от меня. Он все сделает. Остальное — твои проблемы.
— Спасибо.
— Не за что. Я пришлю тебе счет.
В стекло телефонной будки требовательно постучали. Памела обернулась.
— Мэм, — полицейский вежливо козырнул и сделал знак открыть дверь.
— Да, офицер… — Памела вышла навстречу копу. — Что случилось?
— Это ваша машина, мэм? — полицейский махнул рукой в сторону стоящего неподалеку автомобиля.
— Да.
— Здесь парковка запрещена, мэм.
— Извините, офицер, — Памела виновато улыбнулась. — Я не заметила знак…
— Вам следует быть внимательней, мэм, — строго сказал полицейский, с удовольствием разглядывая ладную фигуру женщины. — Это дорога. Перепаркуйтесь, или я буду вынужден оштрафовать вас.
Еще раз козырнув, полицейский направился к придорожному магазинчику. Облегченно выдохнув, Памела поспешила к своей машине, откуда с тревогой за ней следил Мейсон.
— Все в порядке, мам?
— Да, дорогой… — Памела включила зажигание и аккуратно вырулила на длинную серую ленту шоссе.
— Куда мы едем? — спросил Мейсон, крутя ручку настройки радиоприемника в попытке поймать музыкальный канал.
— В Нью-Йорк.
— Зачем?
— Видишь ли…
«Полиция разыскивает 12-летнего Мейсона Кепвелла, сына калифорнийского бизнесмена Ченнинга Крейтона Кепвелла. Предположительно, мальчик похищен своей матерью Памелой Пепперидж, которая, по всей видимости, намерена вывести ребенка за пределы Соединенных Штатов, — заговорило радио. — По словам мистера Кепвелла, его бывшая супруга страдает психическим расстройством. Мистер Кепвелл предлагает щедрое вознаграждение за любую информацию о местонахождении мальчика».
— Твой отец не позволит тебе уехать. — Памела кивнула на радиоприемник. — Нам нужны новые документы. В Нью-Йорке нам помогут.
— Он назвал тебя сумасшедшей… Почему он тебя так ненавидит?
— Не бери в голову… Так всегда говорят в подобных ситуациях.
— Он никогда не говорит о тебе. И мне запрещает…
— Когда люди разводятся, они редко остаются друзьями, сынок.
— У Дина Блейка родители тоже разведены, и ничего… Он с мамой живет, а летом — с отцом во Флориде.
— Родители Дина оказались мудрее нас с папой, — грустно усмехнулась Памела. — Я не смогла стать такой, какой хотел видеть меня папа, а он не смог стать таким, каким хотела его видеть я…
— Лучше бы вы вообще не женились, — буркнул Мейсон.
— Прости, малыш… У тебя не самые лучшие родители на свете. Знаешь, в одном твой отец прав… То, что мы сейчас делаем, — сумасшествие…
— Я не хочу возвращаться к нему, мам…

Нью-Йорк встречал приезжих золотисто-красной листвой, запахом жареных каштанов и горячего кофе. Осенняя прохлада заставила большинство спешащих по своим делам горожан укутаться в теплые свитера, и только молодежь не спешила расставаться с летними футболками.
Район, куда они заехали, выглядел уютным и спокойным. Ощущение большого города здесь совершенно терялось. Тихие улицы, одноэтажные дома с остроконечными черепичными крышами и аккуратно подстриженными лужайками за забором из белого штакетника, магазинчики и лавочки, торгующие всем подряд: от зелени до ковров ручной работы, маленькие кафе и семейные ресторанчики.
Миновав несколько кварталов, они нашли вполне приличный мотель. Номер был чистым, с исправной сантехникой, телевизором и телефоном. Портье за стойкой едва скользнул по ним взглядом, выдавая ключи. Памела очень надеялась, что искать их в этом достаточно уединенном месте будут в последнюю очередь.
Она позвонила, и через полчаса в дверь постучали. На пороге стоял молодой черноволосый смуглолицый парень.
— Вы от мистера Ферретти? — спросила Памела.
Парень молча кивнул, сделал приглашающий жест в сторону черного крайслера.
Поездка прошла в тишине и закончилась, судя по стройным рядам кирпичных домов и количеству пиццерий, промелькнувших за окном автомобиля, в соседнем Бенсонхерсте,[7] у небольшого магазинчика с деревянной, нарисованной красками вывеской. Над входом мелодично звякнул колокольчик, когда Памела и Мейсон вошли. Магазинчик оказался антикварной лавкой. В помещении царил мягкий полумрак, скрывавший множество интереснейших вещей: книги в кожаных переплетах, бронзовые статуэтки, серебряные шкатулки с вензелями, фарфоровые вазы, напольные часы с боем… У двери стояла статуя средневекового рыцаря.
— Что желаете? — из-за прилавка к посетителям вышел сухощавый темноволосый человек лет пятидесяти с аккуратно подстриженной бородкой. — Ищите что-то конкретное, или я могу вам что-то посоветовать?
— Вы мистер Ферретти? — спросила Памела. — Энтони Ферретти?
— Он самый. Чем обязан?
— Мой друг сказал, что вы можете мне помочь.
— И как зовут вашего друга?
Памела назвала имя.
— Давненько я о нем ничего не слышал, — задумчиво протянул хозяин. Стекла его очков хищно блеснули. — Надеялся, что уже и не услышу. Прошу вас, — он сделал приглашающий жест в сторону двери в глубине лавки.
Вторая комната, уставленная стеллажами от пола до потолка, была складом. Современный фотоаппарат, установленный на штативе посередине комнаты, и письменный стол у окна казались абсолютно неуместными среди собрания антикварных диковинок.
— Садитесь, — Ферретти кивнул на два обычных стула. — Вы, как я полагаю, та самая леди, из-за которой на ушах стоит полиция как минимум трех штатов? Вам известно, сколько стоят мои услуги?
— Известно, — Памела достала из сумочки золотое кольцо с изумрудом и положила его на гладкую полировку стола.
— Я беру наличными, а не дешевыми безделушками, — жестко сказал хозяин.
— Эта безделушка стоит в два раза больше, чем вы берете за свои услуги, мистер Ферретти. И вы это знаете, — обворожительно улыбнулась Памела.
— Только наличные, мадам.
— Сделайте для меня исключение.
Рядом с кольцом лег золотой кулон.
— Никогда не мог отказать красивой женщине, — вздохнул Ферретти. Драгоценности тут же исчезли в одном из ящиков письменного стола. — Ваша бабушка наверняка очень расстроится, не увидев на вас этих украшений.
— Ей уже все равно.
— Ну что же, будь по-вашему… Сейчас сделаем несколько снимков, — антиквар принялся настраивать камеру. — С вами свяжутся, когда все будет готово. Это не займет много времени.
— Я вам очень признательна, мистер Ферретти.

Подпись автора

Жизнь похожа на слоёный пирог. Жаль, не так вкусна. Мэйсон Кэпвелл.