Убегающий. Крейг.

День последний

На рассвете тонкие, гибкие стебли травы тонут в сырой матовой дымке. Её клубы, облака, змейки покачиваются, постепенно окрашиваясь в розовые тона. Это встаёт солнце. Оно рыжее, как шкура лиса, пробирающегося в густых зарослях через поле.
Солнце играет в каплях. Ими густо покрыт каждый стебелёк, и шерстинки на рыже-бурых боках зверя тоже блестят. Только что вода по ним не бежит, но внутри тепло и уютно.
Лис поводит головой, чёрные волосины в усах тревожно вздрагивают. Но вот он слышит неуловимый писк, и лапы, как пружины, подбрасывают вверх и вбок тонкое гибкое тело. Лис мышкует.
Солнце катится всё выше, и туман тает. Начинает печь.
Лис бежит, вытянув шею вперёд, пригнув голову, распластав длинный хвост над землёй. Он хорошо знает эти места, и потому уверен. Лапы несут его ровно и легко, нос вдыхает пряный запах травяного коктейля, запах земли и мышиных нор, уши ловят первые звуки наступившего дня. Вот зазвенел высоко, выше солнца, жаворонок. Где-то здесь его гнездо – неплохая возможность перекусить.
Лис сворачивает в сторону и бредёт, стряхивая росу с метёлок над головой. Но уши – верные сторожа – выхватывают какой-то звук, и зверь замирает, пригнувшись, приподняв лапу, насторожив ухо, обращённое назад.
И снова – да, лай, собачий лай бесконечно далеко, за тремя полями. Но Лис пригибается и ускоряет рысь, а потом бежит, бежит быстро по пружинящей, в росе, траве.
Добежав до леса, он успокаивается, собак больше не слышно.
Лис чувствует себя уверенно. Правда, это не его владения, здесь обитает тощий, рыжевато-жёлтый второгодок, но его Лис не опасается. Он втягивает воздух и трусит, задрав хвост – где он, этот заморыш?
В лесу поскрипывают деревья, птицы кричат, как оглашённые. И встревоживший его звук он теперь слышит гораздо позже. Слишком поздно!
Лай гончих, то заливистый, то трубный, теперь не за три поля, и Лис бросается бежать. Меж деревьев, через кустарник – дальше, дальше, забыв про Жёлтого… Но лай не отстаёт, и ноги всё ускоряют бег, несут его – к ручью и вдоль ручья.
Это ошибка! Ручей широкий – что стоило перескочить его милей выше, но здесь придётся плыть, а это время – и, значит, собаки настигнут его. Он летит вдоль потока, а тот уводит его всё дальше между крутых глинистых стен оврага.
А сзади – собаки…
Их много – пятнистые, длинноногие, с разинутыми пастями, из которых идёт пар. От многоголосого лая закладывает уши. Кустарник трещит и ломается – Лис слышит это и понимает, что стая совсем рядом. В последнем отчаянном рывке он бросается влево и вверх, по склону, но предательская глина скользит под лапами, пласт срывается, и он летит вниз, а сверху налетает свора.
Крик, перекрывая лай и гам, несётся над оврагом, над перелеском и тут же обрывается мгновенно, превращаясь в эхо. Эхо вибрирует и трепещет в воздухе, не затихая…

Подпись автора

Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.