— Знаешь, я ведь пыталась изменить свою жизнь. Когда Куинн и Келли улетели в свадебное путешествие после их второй, несостоявшейся свадьбы.
— Почему ты заговорила об этом?
— Хочу кое-что прояснить.
— Для меня, полагаю?
— Да, для тебя, Роберт.
Они сидели на диване в гостиной. Роберт разминал ей спину, поясницу и плечи. Его сильные и одновременно нежные руки отлично помогали расслабиться мышцам. Чем ближе становились роды, тем хуже физически она ощущала себя. Отекшие, вечно ноющие ноги, боль в спине и пояснице. Постоянное давление на мочевой пузырь, да и на все другие внутренние органы. И как только женщины после первой беременности решаются на вторую, уже зная обо всех трудностях, что их ждут. Нет, сама она ни за что не хотела бы повторить подобный опыт.
— Удивительно, что ты не рванула за ними. Или хотя бы за Куинном, когда тот покинул Санта-Барбару.
— Мне не удалось узнать, куда Куинн отвез свою благоверную. Иначе я рванула бы за ними. Испортила бы им вечеринку. А сбежал Куинн, будучи выпущенным под залог. Келли расстаралась, попросила Мейсона спасти своего любовника-лжеца. Меня же в тот момент держали за решеткой. Велось расследование о твоем убийстве. Я лишилась иммунитета за убийство твоего брата.
Он тщательно массировал спину Флейм, ведь она все чаще жаловалась на боли. Роберт был озадачен внезапно возникшим разговором о прошлом. Последние две недели они сохраняли некий нейтралитет, перестали обсуждать вещи, в которых не находили согласия. И он не обольщался, рассказ Флейм определенно направлен убедить его, им не по пути в этой жизни.
— Ты получила иммунитет, хотя все знали, что стреляла именно ты?
Флейм на секунду обернулась к Роберту. Надеялась, ему приносила успокоение мысль, что пусть Иден Кастилио тоже в него стреляла, но все-таки не ее пуля поразила его. Хотя по факту никто не мог дать гарантий даже тогда, в прошлом, тем более по прошествии всех этих лет, какая из двух пуль стала роковой. Одно бесспорно, для всех причастных проще, чтобы это не была пуля Иден. В том числе и самой Флейм.
— Тогда окружным прокурором был Кейт Тиммонс. Он ненавидел Кепвеллов, у него имелись к ним счеты. Кейт хотел с моей помощью засадить одного из них. Поэтому и дал мне иммунитет. И именно Кейт отослал тебя куда подальше, убедив всех, что ты мёртв. Обвинять Кепвеллов в покушении на убийство не было так же весело и эффективно, как в убийстве. Но это я поняла гораздо позже. Я еще удивилась, но не придала значения, почему он тщательно следил, чтобы отчет патологоанатома никому не попался на глаза. В итоге я выкрала твое фото из морга, где ты лежал на спине, и был виден шрам, доказывающий, что Куинн жив и снова притворяется не тем братом. И я только теперь понимаю, что других фото там не было. Ничего касательно вскрытия. Конечно, ни один патологоанатом не станет вскрывать живого человека.
Его руки застыли на середине спины Флейм. Какого черта… Видимо, он никогда не перестанет удивляться, как много она скрывает от него.
Флейм снова обернулась к нему, чувствуя его замешательство. На ее лице Роберт прочел неловкость.
Ему до сих пор казалась неким сюрреализмом вся история его ранения, признания мертвым, отсылкой из Санта-Барбары и попаданием в «Норфолк». Но, увы, это действительно то, что случилось с ним. И все из-за алчности, зависти и жажды мести его брата-близнеца, а затем из-за какого-то никчемного прокуроришки, обозленного на Кепвеллов.
— Я думал, ты не знаешь, как я оказался в «Норфолке»?
— Как иначе я отыскала бы тебя там. К тому же задушевные разговоры и всякого рода признания лишь недавно стали неотъемлемой частью наших отношений.
— И как же ты узнала?
Роберт решил проигнорировать содержащийся в ее фразе завуалированный намек-упрек. Да, свою душу перед Флейм он раскрывать не спешил. Не откровенничал о своей жизни, прошлом или чувствах.
— Янсен следил за Кейтом. Возможно, у них были совместные делишки, об этом я не в курсе. Честно. В досье на Кейта среди прочего были твои фотографии из больницы, где он прятал тебя пару месяцев сразу после выстрела. В итоге мне удалось проследить твой путь из той больницы в «Норфолк».
Получив разъяснения Роберт, абсолютно недовольный вечными недомолвками от Флейм о событиях прошлого, вернулся к массажу ее спины.
Она в свою очередь снова отвернулась от него, не обольщаясь его напускному спокойствию из-за очередного утаивания ею важной информации.
— Нельзя отрицать, тебе было на руку, чтобы этот Тиммонс досаждал Кепвеллам, а не сосредоточился на правосудии.
— Ты был в тюрьме, Роберт. Как никто другой знаешь, это не то место, куда хочется попасть.
— Тут не поспоришь. Но я-то был невиновен.
— Снова осуждаешь? Да, я была виновна. Но ты за участие в мафии тоже не ответил. Или я что-то путаю? Получил билет в большую жизнь, сдав своих бывших коллег.
— Веришь или нет, но я рад, что ты не села.
— Из-за наших детей? Я уверена, однажды нашлась бы женщина…
— И кто бы вытащил меня из «Норфолка», если бы тебя посадили?
Флейм явно не горела желанием комментировать сказанное. А он в этот момент массировал ее плечи, ловя себя на мысли, что судьба, кажется, в самом деле посчитала смешной шуткой свести их с Флейм вместе, двух грешников в наказание.
— Были много странностей после твоей мнимой смерти. Но сначала я боялась тюрьмы, потом поняла насчет Куинна. Тебя ведь погребли, прах кого-то несчастного, за счет офиса окружного прокурора. А вовсе не Келли, что было ожидаемо.
— Это точно не то, о чем я когда-либо буду сожалеть. Что не лежу в той могиле. Но я все никак не пойму, к чему ты ведешь?
— Когда я поняла, что Куинн потерян для меня, я даже вроде смирилась с этим. Завела новый роман. С Майклом Доннелли.
— Знакомое имя. Он был полицейским и другом Круза Кастилио?
— Да, а еще бывшим священником. Иронично, не правда ли? Почти святой и грешница.
— Я знаю, что значит, хотеть тепла, близости, внимания и любви в момент, когда твоя жизнь превращается в кучу обломков. И ты тянешься к кому-то более светлому, чем являешься сам.
Роберт не врал. К Келли его тянуло с невероятной силой. Пусть долгое время он не рассматривал их отношения как что-то серьезное. Но все-таки полюбил ее и хотел быть с ней. И сколько не вини, что похищение, его мнимая смерть или бесконечные манипуляции Куинном ее чувствами, не позволили им с Келли обрести счастье. Правда также была и в том, что он испортил их хрупкие зарождающиеся отношения и своим отъездом, и сказанными на прощания словами. Как и не мог отрицать, те слова были отчасти правдивы, пусть и несли в себе попытку защитить Келли, не дав ей уехать с ним.
— Майкл действительно был хорошим. Хоть началось у нас все довольно дико, иначе в моей жизни просто не бывает. Но Майкл что-то нашел во мне, не отвернулся, не просто скрасил одиночество, решил помочь в момент, когда я осталась совсем одна, осуждаемая и презираемая. В одиночку расхлебывающая то, что мы с Куинном совершали вместе. Он говорил мне именно те вещи, которые мне было необходимо услышать, совершал правильные поступки. И я ценила его отношение к себе. Помогла ему и Крузу в одном дельце. Фактически была копом под прикрытием. Изобразить кого-то иного, втереться в доверие, никогда не было для меня проблемой.
Флейм грустно улыбнулась, испытывая горько-сладкую ностальгию. Майкл и их отношения. Одно из немногих светлых пятен в ее жизни, но она редко вспоминала то время. Считая его сном, чьим-то чужим сном, который ей удалось случайно подглядеть. Мерзкого Дитера она вспоминала еще реже. И уж о его убийстве точно не жалела. Не убийство — просто самозащита. К тому же она тогда спасла десятки людей от смерти. Стала героиней. Очень скоро обесценив сей благородный поступок.
— И твоя помощь полиции помогла избежать тебе осуждения за мою смерть?
— Я всегда буду благодарна Майклу за предоставленный шанс.
— Почему же тогда в итоге Вегас и Янсен?
— Майкл был замечательным. Слишком хорош для меня. Потому что в какой-то момент я осознала, хорошая Флейм лишь очередная маска. И то, что я убедила себя, что могу вести иную жизнь, правильную и праведную, не делало меня другим человеком. Майкл в какой-то момент улетел в Чикаго к сестре, у которой был маленький ребенок и проблемы в отношениях с бывшим мужем. Задержался там дольше чем планировал. Я устроилась в одну из газет в Санта-Барбаре. Когда-то же мое образование должно было мне пригодиться. Но все это было слишком обыденно, невыносимо тоскливо и скучно. Да и прошло достаточно времени, чтобы в моей голове возникла очередная иллюзия. Вдруг Куинн уже забыл Келли? Я могу отыскать его, и мы начнем все заново. Ужасная наивность. Я продала кое-что ценное, улетела в Мадрид. И не нашла ни одного следа Куинна. Он словно растворился в испанском небе. Затем был Лондон. Я расспросила всех наших общих знакомых. Но никто ничего не слышал о Куинне и не видел его, после нашего с ним отъезда оттуда. Я даже какое-то время следила за его приемными родителям. Могло же быть, что Куинн стал настолько раскаявшимся, что отправился просить прощения у тех, кто растил его и кого он обокрал в итоге. Но, нет, мистер и миссис Армитадж вели скромную жизнь, их блудного сына рядом точно не наблюдалось. Я вернулась в Бофорт к родне, зализывать очередные раны от собственных иллюзий. А потом пришла та самая дурацкая мысль, отправиться в Вегас, прикинуться твоей знакомой. Думала, кто-то же должен там помнить тебя. Немного помочь мне по доброй памяти о тебе.
— Но таких в Вегасе не нашлось.
— Не нашлось. Но меня заприметил Янсен. Внимание его людей привлекли мои расспросы о тебе. Он пригласил меня к себе однажды. А ты Элиота знал, он собственной тени не доверял. А меня едва ли не шпионкой ФБР счел. Знакомство с тобой не помогло мне. Наоборот. Ты сдал полиции своего бывшего работодателя и всю его организацию. Я несколько месяцев была фактически заложницей Янсена. Хотя он хорошо обращался со мной. И только когда получил полную информации, что именно я застрелила тебя в Санта-Барбаре, о моих аферах в Европе, немного расслабился. Любовниками после этого мы стали довольно быстро, но он по-прежнему не доверял мне. Но зато осыпал деньгами, золотом и бриллиантами. Одежда от кутюр, сумки и туфли лучших брендов. Я впервые в жизни ни в чем не испытывала нужды. Хотя плата и была довольно высокая. Полное подчинение, полный контроль. Мне пришлось бросить курить, потому что Элиот не переносил курящих женщин. Семь лет жизни с мужчиной, которого я ненавидела всей душой, но была слаба, чтобы отказаться от того материального, что меня окружало. Пока из газет не узнала, что Келли выходит замуж за Ханта. О Куинне тоже в тот момент появились новости. О его прекрасной мадридской жизни. Я едва снова не полетела туда. Хотела сбить его на машине… В тот момент в моей голове и возник план мести обоим. И что Янсена можно использовать. Я начала его обворовывать.
Обсуждать месть Флейм ему не хотелось. Все причины, предпосылки, ее чувства были для него кристально ясны. Роберт встал, пересаживаясь на другую сторону дивана, чтобы быть к ней лицом.
— Ты потратила на Янсена семь лет?
— Около того. Кстати, за что он тебя ненавидел? Элиот мне так и не признался.
От нее не укрылось, что Роберт намеренно обошел тему с ее местью Келли и Куинну. Она не возражала.
— Кто его знает. Зависть? Он считал меня выскочкой. Островным дикарем. Грезил о партнерстве с Тонеллом. Но Энтони никогда всерьез не относился к Элиоту. Открыто называл его убогим недочеловеком. Тебе сложно это представить, но тот Янсен, которого знала ты, крутого хозяина части Вегаса, во времена Тонелла не существовало. Он только начинал, и Энтони мешал ему. Развернулся Янсен уже после смерти Тонелла. Хотя не стану отрицать, Элиот всегда был опасен. Даже имея минимум власти, убить кого-то ничего ему не стоило. Лишь бы это выгоду принесло. Бессмысленные убийства он никогда не приветствовал. Насчет его ненависти ко мне. Возможно, все прозаичнее. Он ухлестывал за одной девицей, которую мне удалось охмурить раньше. А Элиот терпеть не мог быть номером два.
— Ты увел у Янсена женщину?
— У меня была возможность, почему нет.
— Она тебе хоть нравилась, или ты хотел Элиота щелкнуть по носу?
— И то, и другое.
— По крайней мере, теперь мне понятно, почему ты не осуждаешь меня за его убийство. У вас была взаимная неприязнь.
— Без Элиота этот мир стал гораздо лучше.
Сама Флейм не считала все настолько однозначным. Имели ли они право решать, кому жить, а кому нет? И тут же одернула себя. Стоит ли лицемерить перед собой, все еще собираясь оборвать жизнь Куинна?
— Если я правильно понял, своим рассказом ты пытаешься донести до меня, что никогда не изменишься?
— Даже если захочу, даже если попытаюсь. Последует неминуемый провал.
— Ты уже изменилась.
— Я уже пыталась. И тебя постигнет огромное разочарование, Роберт, когда я окажусь права.
— Нет, Флейм. Разочарование ждет тебя, когда ты, наконец, осознаешь, что тебе давно плевать на Куинна. И цепляешься ты за глупую одержимость его убить лишь из страха своих истинных желаний.
— Быть с тобой?
— Быть с теми, кто олицетворяет настоящую жизнь. Ты боишься выйти из иллюзорного хаоса, который представляла твоя жизнь долгие годы. Считая его чем-то безопасным. Но ничего хорошего та жизнь тебе не принесла.
— Мы не будем вместе, Роберт. Ничего не выйдет.
— Я бы на твоем месте не зарекался.
Роберт протянул руку к заколке, удерживающей волосы Флейм на макушке. Снял ее, позволив локонам свободно упасть на плечи. За прошедшие месяцы более темные корни заметно отросли, Флейм уже давно не осветляла волосы и не завивала их. Они мягкими волнами обрамляли ее лицо. Естественное притягательное невинное очарование.
Удовлетворенно улыбнувшись представшей картинке, он притянул Флейм к себе и поцеловал.
Отредактировано Келли Хант (2024-12-22 20:51:42)
- Подпись автора
Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.
