Флейм уже целый час сидела на кровати и с досадой смотрела на запертую дверь, хотя это и никак не помогло бы ей вырваться наружу. Снова Роберт объявился ближе к обеду. Она не знала, отлучался ли он на физиотерапию или все это время торчал дома, развлекаясь со своими любимыми компьютерами внизу.
Как только Барр запер ее и убрался, она немедленно собиралась позвонить Рою, чтобы тот приехал и освободил ее. Только не обнаружила свой мобильный на тумбочке. Роберт явно утащил его. Это разозлило ее, но она не собиралась сдаваться. Поэтому начала искать другие способы выбраться из комнаты.
Из попытки вскрыть дверной замок шпилькой у нее ничего не вышло. В фильмах у героев подобное получалось легко и просто, буквально за несколько секунд. Она же, потратив впустую более получаса, в итоге бросила это бесполезное занятие.
Затем обыскала все ящики в поисках ножниц или канцелярского ножа, чтобы попытаться вскрыть блокираторы на окнах. Она покупала их лично, поэтому знала, под пластиковым верхом находится металлическая основа, и если добраться до нее, возможно, у нее выйдет взломать их. Но Роберт предусмотрел этот вариант, заранее убрав все острое из ее комнаты. Поэтому далее она решила разбить пластиковый верх блокиратора шпилькой туфли. Она била по нему, что было сил. Кое-где пластик в итоге треснул, и несколько кусочков отлетело от него, но до внутренностей она так и не добралась. Поэтому решила перейти к более решительным действиям, разбив стекла окон, кинув в них стулом.
Флейм понимала, что, если у нее выйдет, выбираясь через окно, она обязательно порежется, но посчитала это небольшой платой за долгожданную свободу.
Но и тут ее ждало новое разочарование. Стул был большой и тяжелый, увы, слишком большой. Когда она швырнула им в окно, стул ударился об оконную раму и отлетел на пол, не причинив никакого вреда стеклу.
Флейм повторила попытку, но результат вышел тем же.
Со злости она ударила по окну кулаком, надеясь разбить, но уже от одного удара испытала сильную боль в руке, а стекло даже не треснуло.
Вот поэтому теперь она, съев давно остывший завтрак, запив его холодным кофе, сидела на кровати, гипнотизируя дверь, ожидая, когда Барр смилуется и появится с ключом.
Услышав звук открывающейся двери, Флейм почти решила, спрятаться за ней и напасть на Роберта, оглушить стулом, а затем убежать. Только разум подсказал, он гораздо сильнее ее, и если ей и удастся застать его врасплох, в итоге он все равно с ней справится и снова запрет.
Поэтому Флейм выбрала попытку договориться с ним по-хорошему выпустить ее.
Дверь открылась, и Роберт вошел в комнату с подносом в руках.
— Не знаю, успела ли ты проголодаться…
— Я не голодна.
Зло процедила Флейм, ему едва удалось ее расслышать. Но выражение на ее лице четко отображало негативный настрой. Роберту показалось это забавным. Он много недель сидел в клетке в Санта-Барбаре, и Флейм не переживала о его душевном состоянии в тот момент. Просидеть в собственной комнате каких-то три часа, это же курам на смех в сравнении.
Роберт поставил поднос с едой на трюмо и обернулся к Флейм.
— Тебе следует подумать о ребенке.
— Все мои мысли о нем заканчиваются на слове — аборт.
— Кстати, об этом. Я позвонил доктору Марион и отменил твой визит.
Флейм коротко рассмеялась.
— Я могу заново записаться.
— Можешь. Но для этого тебе нужно отсюда выйти.
— И выйду. Как только у тебя пройдет этот глупый приступ отцовского инстинкта.
— Не рассчитывай на это.
— Ты собираешься держать меня взаперти до родов?
— Если не передумаешь насчет аборта. В противном случае, эта комната станет твоей тюрьмой на ближайшие семь месяцев.
— Ты не посмеешь, Роберт.
— Если ты не голодна, я пойду. У меня куча дел.
Роберт развернулся к трюмо, чтобы забрать поднос.
Флейм не хотелось признавать, но она действительно проголодалась. Фасолевый суп приятно пах, не говоря о чудесном аромате свежих гренок. Но из упрямства она не собиралась признавать, что хочет есть.
— Это же глупо, Роберт! Зачем тебе ребенок от меня? Это же кошмарный сон, мы с тобой папа и мама.
Роберт знал, ему не следует говорить Флейм того, что вертелось на языке, но ее упрямство невероятно раздражало, поэтому он не сдержался. Хотел найти для подобного разговора более подходящее время, чтобы не обидеть и не уязвить ее. Но сейчас она не оставляла ему выбора.
— Твое наличие необязательно в этом уравнении.
— Неужели? А вынашивать и рожать кто будет?
— Посчитаем это что-то вроде услуг суррогатной матери.
— Наконец, ты открыл свое истинной лицо. Меня тошнило от твоих лицемерных…
Внутри Флейм испытала обиду от слов Роберта, хотя это и было глупо. Становиться матерью его ребенка она не собиралась ни при каком раскладе.
Роберт все-таки решил оставить обед Флейм, забрав с тумбочки лишь поднос с остатками завтрака, раз его она все-таки съела. Обед съест, когда захочет. Борьба за ее беременность будет сложной и утомительной, это должно было быть ему понятно с самого начала.
— Я не выпущу тебя, пока ты не передумаешь.
— Я не передумаю.
— Как знаешь. Увидимся вечером.
Роберт ушел, снова заперев дверь.
Флейм уже готова была кинуть тарелку с супом ему вслед, но голод победил.
Приступая к еде, она вернулась к плану нападения на Роберта. Другого способа выбраться у нее в любом случае нет.
Отредактировано Келли Хант (2024-10-20 14:28:07)
- Подпись автора
Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.
обрывать повествования на интересном и спорном моменте.
