Психиатрическая больница «Норфолк» названная в честь городка, на окраине которого располагалась, уже с первого взгляда оставляла о себе крайне неприятное впечатление. У Флейм по спине пробежали мурашки при одном взгляде на фасад здания, хотя она и не была из числа пугливых девиц.
Двухэтажный особняк из красного кирпича казался едва ли не заброшенным. Высокие железный забор, окружающий психбольницу, был изъеден ржавчиной, а вьюнок, обвивающий решетки забора, совершенно засох.
Припарковав машину за пару метров до забора, дальше Флейм пошла пешком, и если бы, минуя калитку, не заметила у входа пару медсестёр в белых халатах и охранника с кобурой на поясе, то решила бы, что Рой сыграл с ней злую шутку, заверив, что необходимый ей человек обитает в этих стенах, хотя по факту все живые души давно покинули данное место.
Пока Флейм шла по длинной гравийной дорожке к входной двери, она то и дело оглядывалась по сторонам. Видимо, когда-то давно эта территория была цветущим местом, за которым ухаживали. О чем свидетельствовали разбитые цветочные клумбы, с аккуратными дорожками вдоль них и деревья, высаженные по всему периметру. Но, очевидно, ими уже давно не занимались. Из клумб торчали засохшие стебли цветов, дорожки заросли сорной травой, а деревья выглядели облезлыми и неприглядными.
Охранник, мужчина среднего возраста с безразличным взглядом, встретил ее у двери, проверил документы, затем сверил, есть ли она в списке посетителей, и лишь потом запустил в здание. Встреча у нее была назначена с главным врачом больницы, неким Джином Фростом.
Флейм намеренно заранее согласовала свой приезд, потому что не хотела вызывать никаких подозрений, если все-таки найдет здесь того, кого искала.
Ей пришлось ждать около десяти минут, прежде чем она оказалась в кабинете глав врача.
За это время у нее появилась возможность оценить окружающую обстановку. Внутри больница была обшарпана и вызывала не меньший дискомфорт, чем ее вид снаружи.
Облезлые стены давно требовали покраску. Истертый паркет на полу неприятно скрипел, некоторые доски были полностью или частично вырваны, из-за чего приходилось лавировать на ходу, чтобы каблуки туфель не застревали в дырах. Массивные двери, растянувшиеся цепочкой по всему коридору, казались покосившимися и едва держались на собственных проржавевших петлях. Дополнительный дискомфорт создавало освещение, имеющие неприятный, тусклый, желтый свет. Который периодически моргал, казалось вот-вот погаснет, и тогда вокруг станет совершенно темно.
Входя в кабинет главного врача «Норфолка», Флейм постаралась отбросить неприятное впечатление, которое на нее произвело данное место. Ведь у нее здесь абсолютно иные цели.
- Миссис Армитаж, прошу вас присаживайтесь.
Джин Фрост - главный врач психиатрической больницы, оказалась пожилой женщиной, а не мужчиной. Она была высокая и чрезмерно худая, высохшая словно деревья, которые Флейм видела во дворе больницы.
Ее абсолютно седые волосы были собраны в тугой пучок на макушке. Ни на белом халате, ни на одежде, которая выглядывала из-под халата, не наблюдалось ни одной морщинки. При этом голос женщины звучал мягко и располагающе к себе.

Флейм присела на предложенный ей стул. Врач уселась в кресло по другую сторону своего рабочего стола.
- Так чем же я могу помочь вам, миссис Армитаж?
- Зовите меня Куинн, доктор Фрост.
- Миссис Армитаж, мы в «Норфолке» очень ценим дружелюбие и добродушное отношение. Но у нас совсем нет времени на светские беседы.
Фраза женщины прозвучала строго, даже надменно, Флейм на это лишь мило улыбнулась, словно не придавая значения. Хотя в душе с огромным удовольствием послала доктора Фрост куда подальше.
- Простите, я не собираюсь попросту тратить ваше время.
- Тогда перейдем к сути. В вашем запросе говорится, что среди пациентов моей больницы может находиться ваш дальний родственник.
- Да, единственный брат моего покойного мужа.
- Сочувствую вашей утрате, миссис Армитаж.
- Спасибо, доктор Фрост. Мой муж скончался полгода назад, но долгие годы болезни его единственным желанием было найти брата, бесследно пропавшего более десяти лет назад.
Конечно, это была откровенная ложь. Флейм до сих пор помнила, как однажды копаясь в документах Элиота Янсена, ее покойного любовника из Лас-Вегаса, пока тот был в отъезде, наткнулась на подборку досье на разного рода людей, большинство из который она не знала. Куча ни о чем не говорящих ей фамилий и имен. Кроме одного. Кейт Тиммонс. Она посчитала это весьма забавным. И просто ради любопытства прочла досье. Не представляя, зачем Янсену сдалась информация об опальном окружном прокуроре Санта-Барбары. Большая часть прочитанного показалась ей скучной ерундой. Пока она не дошла до отчета, неизвестно кем составленного, о перемещениях и встречах Кейта в ноябре 1990 года. Его поездках два раза в неделю в пригород Санта-Барбары после 26 ноября и в последующие месяцы. Жирным почерком в конце страницы было написано и обведено в кружок имя. Барри Робертс. Какого же было удивление Флейм, когда, перевернув отчет, она обнаружила под ним фото палаты самой обычной больницы, с помеченной в уголке датой 15 декабря 1990 год. Снимок оставлял странное впечатление. Пять человек, лежащих в ряд на своих больничных койках. Фото пугало, хотя ничего необычного на нем не было запечатлено, если не приглядываться, а Флейм пригляделась. И буквально рухнула в удобное, мягкое кресло Янсена, разглядев в одном из пациентов ненавистного ей Куинна… Тут же вспомнив, если дата на фото верная, то Куинн в тот период продолжал выдавать себя за погибшего брата и никак не мог лежать в больнице. А значит, человек на снимке мог быть только признанный мертвым более десяти лет назад Роберт Барр – брат-близнец Куинна.
- Почему вы решили, что пропавший брат вашего мужа может находиться у нас?
- Незадолго до смерти моему мужу позвонил неизвестный. Этот неизвестный утверждал, что видел Барри Робертса в вашей больнице.
Флейм понимала, ее история не звучит правдоподобно, и разные фамилии братьев могут вызвать подозрения. Но она хорошо продумала свою выдуманную историю, оставив в ней белые пятна, которые невозможно проверить.
- Робертс, миссис Армитаж?
- Мой муж и его брат единоутробные, у них…
- Я знаю, что такое единоутробные.
- Понимаю, что тот звонок, возможно, ничего не значит и вполне мог быть чьей-то злой шуткой, но ради памяти мужа, мне необходимо убедиться. Надеюсь, мы меня понимаете, доктор Фрост.
- Ваше стремление благородно. Большинство пациентов нашей больницы, обездоленные и брошенные на произвол судьбы родными. И мы всегда рады, если кто-то в конечном счете обретает близких. Тех, кому они небезразличны.
- Тогда вы позволите…
- Среди наших пациентов действительно есть Барри Робертс. Поступил он к нам из Калифорнии много лет назад с частичным параличом и полной амнезией. И даже если это брат вашего покойного мужа, не думаю, что он что-то помнит об этом. Или узнает вас.

Это было Флейм только на руку. Если Роберт Барр, на самом деле, провел все прошедшие годы в стенах «Норфолка» и при встрече не вспомнит ее, значит, ей гораздо легче удастся реализовать задуманные планы.
- Я буду очень благодарна за помощь.
- Тогда пройдемте за мной. Сейчас у пациентов как раз свободное время, и они находятся в общей комнате. Не переживайте за свою безопасность. Наши пациенты мирные и безвредные. Мы даем им самые лучшие лекарства.
Интуиция Флейм подсказала ей, что бедных пациентов просто накачивают сверх дозами наркотиков, чтобы они всегда оставались мирными и безвредными, и не докучали персоналу.
Флейм проследовала за доктором по длинному коридору, а затем по лестнице, ведущей на второй этаж. Остановившись у распахнутых дверей, с табличной сбоку «Игровая», доктор Фрост попросила подождать ее и не заходить, пока она не узнает у дежурного санитара, в каком настроении сегодня находится Барри Робертс и готов ли принимать посетителей.
Пока Флейм ждала доктора, она с любопытством разглядывала «Игровую» и пару десятков пациентов, находящихся в ней, с несколькими медсестрами и амбалами медбратьями, присматривающими за порядком.
Мало кто обратил внимание на ее появление. Едва ли пару человек из пациентов обернулось к ней. Но один внешне отталкивающий, истощенный, седой старик с неухоженной бородой и давно нестриженными волосами в инвалидном кресле пристально глазел на нее, несмотря на то, что сейчас она была одета более чем скромно: в классический костюм, туфли на низком каблуке, с волосами, заплетенными в косу и очками на лице. Взгляд старика был живой и заинтересованный, в отличие от других пациентов, с мутными и безразличными глазами.
Флейм стало неприятно от подобного внимания незнакомца, и она почти отвернулась, чтобы не продолжать эту пытку, когда краем глаза уловила, что доктор Фрост и санитар, при разговоре то и дело жестикулирует в сторону именно того самого старика. И испытала разочарование. Неужели он и есть Барри Робертс и все ее поиски были напрасны? Но Рой ведь видел собственными глазами Роберта Барра в это психушке около года назад? Не мог же Барр внезапно испариться отсюда? И в этот момент пристальней вглядевшись в старика, до Флейм, наконец, дошло, что Рой ничего не выдумал. Противный старикашка был тем, кого она искала – Робертом Барром.

Отредактировано Келли Хант (2023-07-02 15:24:24)

Подпись автора

Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.

Спасибо, Blic! Фик будет очень спорный.

Подпись автора

Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.