Оочень милая фраза-какой знакомый прием)) Думаю, у многих девочек такие моменты были, когда улыбаешься вроде бы в пространство, но в надежде что улыбку увидит тот, кому она тайно предназначена))
Все поведение Иден конечно красноречиво и говорит о том, что чувства всколыхнулись. Как мило она сама себя уговаривает-и хочется и колется, как говорится😉 Роберт видимо тоже понял ее смятение и радость от встречи, раз так уверенно прислал машину и записку всего с одним словом-был уверен, что приедет))

Он ждал её за столиком. Поднялся навстречу, протянул руку, она вложила свою, он поднёс её пальцы к губам.
- Рад, что ты согласилась приехать. После нашей короткой встречи осталось досадное чувство незавершённости. Я решил это исправить.
Она улыбнулась, и он понял, что всё сделал правильно.
- Как тебе удалось избавиться от своей спутницы?
- Я посадил её в другое такси.
Он не сказал ничего особенного, но она поняла, что у него нет ничего серьёзного, ни с той длинноногой блондинкой, ни с кем-либо ещё, и успокоилась.
- Не ожидал увидеть тебя одну. Ты стала ещё прекраснее, - он окинул её откровенно-восхищённым взглядом, от которого у неё замерло сердце и в который раз за вечер побежали мурашки. - Как Круз согласился отпустить тебя?
Она немного смутилась, но решила ответить.
- Его понизили в должности. Он превышал полномочия, игнорировал четвёртую поправку… так что рано или поздно это должно было произойти. Теперь увлекательной работы у него всё больше, а домой он приходит всё реже. Вечерами он ездит по подворотням, разнимает молодежные банды и спасает малолетних наркоманок от дальнейшего скатывания под откос.
- Кто-то должен спасать этот мир.
- Да, он стал чувствовать себя… более нужным. И счастливым. Так что в некотором роде это даже пошло ему на пользу.
- А тебе?
Она снисходительно улыбнулась - он всё понимал без слов.
- Ты когда-нибудь жалела о сделанном выборе?
Она помолчала немного, понимая, к чему он ведёт.
- Мы не сможем ничего изменить.
- Разве?
- Роберт, мы много раз говорили об этом. Последний наш подобный разговор закончился ссорой… мы наговорили друг другу… неприятных вещей. Мне не хотелось бы повторять этот сценарий.
- Однако запасной аэродром ещё действует, и ты снова зашла на посадку.
Она смутилась, вспомнив своё нелестное определение. Пробормотала: «Прости», осторожно взглянула на него исподлобья с выражением «виновна и каюсь», он улыбнулся одними глазами, и она, выждав несколько секунд и снова став серьёзной, добавила:
- Я не хочу ничего менять.
- Ты ведь здесь. Наши чувства никуда не исчезли. К чему отрицать очевидное?
Она сжала салфетку и бросила на стол, поднимаясь.
- Мне… уже пора. Спасибо за вечер.
Он поднялся вместе с ней и задержал её за руку.
- Ты не сможешь убежать от себя. Нам до сих пор это не удалось.
- Я не уверена, что хочу обсуждать это.
- Разве ты здесь не для этого?
- Я не знаю, для чего я здесь.
- Я тебе подскажу.
Он протянул руки к её лицу - медленно, давая ей возможность среагировать, и она не отстранилась. Он наклонился к ней, несколько раз переведя взгляд с глаз на губы, и, заручившись её молчаливым согласием, коснулся губами её губ.

Они целовались в лифте, пока поднимались на самый верх, в его пентхаус, потом у двери в номер, потом у двери в самом номере. Целовались и не могли оторваться.
- Я люблю тебя, Иден, - шептал он в перерывах на вдох, и она счастливо улыбалась в ответ, потому что всегда это знала.
В какой-то момент она отстранилась, понимая, что вот-вот перейдёт черту.
Она ощущала его напряжение и его желание, и её тело отзывалось на его ласки тянущим теплом внизу живота. И ей так хотелось поддаться нахлынувшим чувствам и обоюдному влечению, но она не могла себе этого позволить.
- Я не могу, Роберт… Прости… Не могу.
- Почему? - хрипло спросил он, не желая её отпускать.
Он боялся, что так будет - снова, и не смог ничего изменить.
- Я всё ещё замужем… - поспешно проговорила она, отодвигаясь, словно боялась, что не выдержит, и не была уверена в своём решении. - Я никогда себя не прощу, если… Круз такого не заслужил.
- А я?
- Не проси меня…
Она поднялась и отошла в сторону. Схватилась за спинку кресла, чтобы устоять на ногах.
Зажмурилась, закусила губу, стиснула пальцы.
Ощущая её нервозность, её напряжение и отчаянные попытки совладать с собой, он поднялся следом и подошёл к ней сзади. Сжал её плечи - не сильно, но ощутимо, и она не отдёрнулась.
- Тогда скажи ему правду. Если он чего и заслуживает, то именно правды. Ты не любишь его.
Она покачала головой - несогласно, но неуверенно, и, обернувшись, бросила на него полный упрёка взгляд.
«Ты и тогда всё знал и всё чувствовал, и не сделал ничего, чтобы убедить меня и удержать!»
«Тогда ты даже слушать меня не хотела», - мелькнуло у него в ответ на её молчаливые обвинения, и он горячо продолжил:
- Всё, что когда-то вас связывало, осталось в прошлом.
- У нас есть Адриана, - веско возразила она, в отчаянии теребя переносицу.
- Я буду любить её так, будто она моя. Мы с тобой с самого начала должны были быть вместе. Дай нам шанс, я прошу тебя.
Она помолчала, напряжённо что-то обдумывая и подбирая слова и, наконец, с обидой на его непонимание и давление проговорила:
- Это самое тяжёлое решение в моей жизни.
Он требовал от неё немедленных действий здесь и сейчас, никогда не находясь на её месте, когда душа разрывается между клятвами и обязательствами, устоявшимся бытом и комфортной стабильностью с одной стороны и - абсолютной неизвестностью, осуждением, неприятием и разочарованием из-за одной только их неправильной, неконтролируемой, сумасшедшей любви.
Она освободилась от его рук и снова отошла на пару шагов.
- Я знаю, Иден. Я знаю. Но тебе нужно его принять. Мы не можем всю жизнь бегать по кругу. Ты и сама понимаешь, что так больше не может продолжаться, и нужно что-то менять. Иначе ты не была бы здесь.
- Это эмоции, - попробовала возразить она, и у неё вышло не слишком уверенно, потому что в глубине души она признавала его правоту.
- Это любовь, - заключил он непреклонно и снова взял её за плечи. - Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь.
Она вдруг дрогнула. Словно это его требование стало последней каплей.
- Я не могу… - произнесла она надломившимся голосом и покачала головой, не решаясь взглянуть на него.

В аэропорту они обнимались и целовались без стыда и стеснения, не пытаясь ни прятаться, ни сдерживать чувства. Напротив, им хотелось показать всему миру, как они счастливы, оттого, что скоро смогут быть вместе. После стольких испытаний, препятствий, горечи и обид они, наконец, соединятся. Она не будет ждать развода, а сразу после объяснения с Крузом полетит к нему. Наберёт его номер - прямо в аэропорту - и скажет в трубку: «Я здесь», а он неслышно приблизится сзади и закроет ладонями её глаза. И она сразу догадается, кто это - и обернётся. Повиснет у него на шее, прижмётся к нему крепко-крепко. И прильнёт губами к его губам. А потом, уже лёжа в постели, она будет целовать его веки, морщинки в уголках глаз и веснушки на лбу. И счастливее их двоих не будет никого в целом свете. Осталось только чуть-чуть подождать.

Когда он ушёл на посадку на свой рейс до Вегаса, она едва не бросилась следом. Всё как-то сразу померкло с его уходом, потускнело и навалилось на неё своей обыденностью и обычностью.
В груди защемило, заныло и шевельнулось что-то опасное, назойливое, неумолимое и пугающее.
Что, если у неё не получится? Если Круз будет против развода? Если откажется отпускать Адриану?

В самолёте она строила фразы, отвечала на возражения и подбирала слова.
«Ты спала с ним?!» - слышался ей в ушах голос Круза.
«Нет! Разумеется, нет! Я хотела сперва поговорить с тобой».
«Ты хотела спросить разрешения?!»
«Я хотела быть честной».
«На что мне твоя честность?!»
«Я хотела быть честной перед собой. Ведь ты поступил бы так же».
Заснуть ей удалось только перед самой посадкой. Она даже не почувствовала, как шасси коснулись полосы. И проснулась с ощущением непонятной тревоги.