Флейм открыла глаза и сладко потянулась. Ей было тепло и уютно. Давно она так хорошо не спала - чувствовала себя отдохнувшей и расслабленной. К тому же ей снился великолепный сон. Они с Робертом были в Мадриде. Он убил брата и оказался за решеткой, где покончил с собой. После она отправилась в Санта-Барбару и подстроила Келли Кепвелл аварию, в результате которой та погибла, оставив Крейга Ханта безутешным вдовцом. А она сама вышла сухой их воды из всего этого и уехала на прекрасный тропический остров, где наслаждалась жизнью и ни в чем себе не отказывала.
Потянувшись за мобильным, чтобы посмотреть сколько времени, ведь за окном было все еще темно, Флейм только в этот момент сообразила, что находится не в своей комнате, а в гостиной внизу. И не поняла, как и почему заснула именно здесь. За прошедший день она не особо устала. Последнее, что она помнила, как они поужинали с Робертом, выпили кофе, он отправился в свою комнату, а она собиралась принять душ. А дальше пустота. И вот теперь она лежит на диване в гостиной под пледом, которым ее, скорее всего, укрыл Роберт. Вместо того, чтобы умилиться поступку «Барри», она вновь испытала раздражение. События развивались слишком медленно, и это начало утомлять. Вот если бы все случилось как в ее сне. Проблемы позади, враги наказаны, а ее жизнь полна удовольствия.
Флейм села, потянулась к настольной лампе и включила ее, сбросила плед, поискала сумочку на диване и нашла ее у своих ног. Достала из нее мобильный. На экране высветилось время - пять тридцать утра. В голове мелькнула мысль, а что если Роберт что-то подмешал ей, чтобы усыпать? Ведь в сумочке у нее как раз лежало снотворное. Она вытащила баночку с таблетками из сумочки, открыла ее, но определить брали оттуда таблетки или нет было невозможным. Баночка была полной, потому что совсем недавно она прихватила новую у тетки. Отсутствие одной или двух таблеток обнаружить нереально.
Флейм поднялась с дивана и направилась в сторону комнаты Роберта. Если он усыпил ее, значит, должна быть причина. Он мог сбежать или… решил обшарить дом, осенило Флейм. На второй этаж он вряд ли смог бы подняться, но осмотреть кухню ему ничего не мешало бы, если она крепко спала.
Аккуратно открыв дверь, на случай если Роберт все-таки никуда не сбежал и крепко спал, будить его и выдумывать причину, зачем она это сделала ей не хотелось, Флейм заглянула в комнату. Роберт действительно был в своей постели и крепко спал. Даже не шелохнулся от звука открывшейся двери. Вот, она стала слишком подозрительной и выдумывает нелепицы. Роберт не мог ничего вспомнить или захотеть обшарить дом, он все еще оставался наивным Барри.
Но на всякий случай она решила проверить сейф в кухне. Пройдя туда и открыв сейф, не обнаружила ни следов взлома, ни того, что внутри кто-то копался. Все ампулы, таблетки и шприцы находились на своих местах. Поэтому со спокойной совестью отправилась наверх, поняв, что просто накрутила себя из-за глупости. Она могла поспать еще пару часов до прихода миссис Пибади.

Подпись автора

Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.

Флейм проводила миссис Пибади и закрыла за ней дверь. Сиделка была с Робертом, пока она отъезжала по делам. По крайней мере, Барри должен был в это поверить. На самом деле несколько часов она провела, скучая у тётушки Мэй, слушая ее бесконечную болтовню.
Затянувшееся восстановление Роберта начало ее утомлять. Он уже мог самостоятельно стоять пару минут, но не сказать, что такие результаты ее сильно радовали. Поэтому Флейм решила немного ускорить свой план. Сегодня Барри должен узнать, что его брат плохо с ней обращался.
От тетки она привезла фотографии. Один хороший знакомый Роя с помощью Фотошопа пририсовал ей синяки и ссадины, да так умело, что снимки казались весьма реалистичными. И теперь Роберт должен был как бы случайно их увидеть. Поэтому она положила снимки в большой желтый конверт и засунула в сумочку, чтобы конверт заметно торчал из нее. А войдя в дом, просто бросила сумочку на диван. Роберт не мог не проявить любопытство, тем более раз уже нашел однажды калифорнийскую газету со статьей о Кепвеллах, когда она спрятала ее в ящике стола.
- Надеюсь, ты не скучал без меня, Барри.
Флейм вошла в дом уже с привычной ему наигранной улыбкой. Роберту, в отличие от нее, притворятся не нравилось, но пока приходилось. Он с большим удовольствием назвал бы ее настоящим именем и насладился бы ее реакцией. Добродушие, дружелюбие и забота фальшивой Куинни теперь его постоянно раздражали.
- С миссис Пибади не заскучаешь, Куинни.
Роберт сразу обратил внимание на сумку Флейм, вернее, на желтый бумажный конверт в ней. Интересно, что там?
- Ты была у Роя?
- Целый день решала бумажные дела, а потом заехала к тетушке Мэй.
- И снова не захватила ни одного семейного альбома? Ты знаешь, мне давно хочется увидеть хотя бы частичку своей прошлой жизни.
На лице Роберта отобразилось сожаление, а Флейм поняла, отговорки с ее забывчивостью скоро перестанут работать. Нужно придумать что-то, чтобы он навсегда забыл о несуществующих семейных альбомах его выдуманной жизни.
- Барри, я просто не знала, как сказать раньше, чтобы тебя не огорчать.
Роберт усмехнулся про себя. Какую новую ложь выдумает Флейм? Он ведь прекрасно знал, никаких альбомов жизни Барри Робертса не существовало в природе. А ей, видимо, надоело выкручиваться, и его сейчас ждет слезливая история об их случайном уничтожении.
- О чем ты, Куинни?
- Пока я вызволяла тебя из «Норфолка», на чердаке тетушки случился пожар. Почти все вещи сгорели, а что-то было испорчено пожарными при тушении. Ни один альбом не уцелел.
Роберт не мог не отметить для себя, что Флейм сочинила вполне складную историю. Если бы он оставался наивным Барри без памяти, то точно поверил бы ей.
- Ужасно.
- Я так сожалею, дорогой!
Флейм подошла и успокоительно погладила его по руке, думая, что он расстроен. Внутри Роберта передёрнуло от ее прикосновения, но внешне он и виду не подал. Пусть она мнит себя великой актрисой, но он умеет подстраиваться под обстоятельства при необходимости.

- Придётся надеется на возвращение памяти.
Флейм была довольно собой. Она легко отделалась. А значит, пора реализовывать задуманное.
- Пойду кофе сварю. Может, ты голоден?
- Я недавно ел. Миссис Пибади позаботилась об этом, но от свежего кофе не откажусь.
- Отлично. Я все сделаю.
Флейм скрылась за дверью кухни. Он тут же подкатил кресло к дивану и схватил сумочку Флейм. Потому что хотел знать, что внутри желтого конверта.
Конверт оказался не запечатан. Внутри лежало несколько фото Флейм. На одних было ее лицо в синяках. На других шея и руки в царапинах и кровоподтеках.
Роберт не мог понять, что все это значит. Что это за снимки? Когда они были сделаны? Почему Флейм на них в таком виде?
- Через пару минут кофе будет готов. – Сказала Флейм вернувшись в гостиную и пришла в восторг, потому что Роберт попался в ее ловушку и сейчас рассматривал снимки деяний Роберта Армитажа.
- Что это такое, Куинн?
- Ты не должен был видеть этого, Барри!
Флейм подскочила к нему и выхватила фотографии. Надеясь, что не переигрывает.
- Кто это сделал с тобой?
Роберт испытывал злость. Как бы он не относился к Флейм, но бить женщину последнее дело. И негодяй, который сделал…
- Не спрашивай, прошу!
Флейм слишком театрально закатила глаза, прижала руки, держащие снимки, к груди, пытаясь пустить слезу, и Роберт едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Какой же он идиот! Она снова едва не провела его. Очередная ложь, а фотографии фальшивка. Осталось выяснить, чего она этим добивается.
- Ты должна рассказать.
- Но я не могу, Барри.
Как назло, ей не удавалось заплакать, что было необходимо в данный момент, поэтому Флейм отвернулась от Роберта. Даже с раскисшими от амнезии мозгами он способен что-то заподозрить.
Пока Флейм, стоя к нему спиной, изображала плачь, Роберт прикинул что к чему. Тот разговор Флейм и Роя, который он подслушал недавно, был в том числе о том, что Флейм собирается использовать его ради мести Куинну. В выдуманном для Барри Робертса мире, его братом был Роберт Армитаж, покойный муж Куинн. И как же заставить наивного Барри захотеть отомстить брату? Правильно, очернить его, выставить в дурном свете.
- Это Роберт делал с тобой?
- Прошу, Барри, давай не будет говорить об этом.
- Значит, я прав.
- Ох, Барри…
- Если не расскажешь сама, я заставлю рассказать Роя.
Роберту ничего не оставалось, как подыграть Флейм. Пусть наслаждает своим театральным представлением, пока может.

Флейм повернулась к Роберту, разжав ладони, чтобы снимки полетели на пол, посчитав, что так будет выглядеть драматичнее, а потом принялась делать вид, что вытирает слезы, как можно сильнее стараясь размазать по лицу косметику.
- Наш брак с твоим братом не был таким радужным, как я рассказывала тебе. Роберт был холоден и жесток. Ему не нравилось, когда я вела себя неправильно, не слушалась его. И тогда он…
- О Куинни, мне так жаль. Он не должен был так с тобой поступать. Но теперь он мертв, и тебе не о чем беспокоиться.
- Я такая лгунья, Барри!
С этим поспорить было сложно. Лгуньей Флейм была феноменальной. Но, очевидно, ее спектакль еще не закончен. Роберт уже и не знал, чего еще ждать от нее.
- Твой брат жив. Я больше не могла терпеть его издевательств и сбежала от него. И я не просто так узнала, что ты в «Норфолке». Именно Роберт пытался убить тебя и отправил в психушку. Он поведал мне об этом, избивая в очередной раз.
Роберт с отвращением представлял, что если бы до сих пор ничего не помнил и оставался Барри, то купился бы на ложь Флейм и захотел бы отомстить брату, как она на это рассчитывала. Флейм все-таки ужасная, ужасная женщина, без принципов, и всяких границ аморальности. Она продолжала кривляться, изображая из себя жертву, но он решил, что с него достаточно. Хватит притворства. Роберт рассмеялся.
Флейм опешила, смотря на Роберта. Не такой реакции от него она ждала. Да и взгляд его был таким как прежде, до амнезии, когда она держала его в клетке в Санта-Барбаре.
- Я бы поаплодировал тебе, Флейм. Но ты паршиво играешь. Оскара тебе точно бы не дали.
Флейм начала бить дрожь, потому что все было слишком очевидно. Память вернулась к Роберту и случилось это не сегодня. И он тоже притворялся. Но как долго? Почему она ничего не заметила? Чёрт-чёрт-черт!
- Представляю, сколько наслаждения ты испытал, принимая меня за идиотку, Роберт.
От добродушной Куинни на грани истерики не осталось и следа. Флейм хмыкнула и поправила растрепавшуюся прическу. Обдала его холодным взглядом. И это устраивало Роберта, больше никакого притворства.
- Осуждаешь? Ты собиралась использовать инвалида без памяти ради мести бывшему любовнику.
- Как давно память вернулась?
- Как только я увидел ту газету со статьей о Мейсоне. Ужасная оплошность с твоей стороны.
- И что же заставило тебя молчать, а не сдать меня полиции?
- Не ты одна умеешь врать и манипулировать. Я собираюсь использовать тебя ради собственных целей.
- Ты хотел сказать, собирался.
- Ты же не заблуждаешься, что я боюсь тебя, Флейм? Презираю, отрицать бессмысленно, но это никогда не мешало мне добиваться намеченных целей.
- И чего же ты хочешь от меня?
- Встать с инвалидного кресла.
- Но теперь у меня нет причин тебе помогать. А ты добровольно помогать мне отомстить брату не явно не станешь.
- Единственное, в чем я могу помочь тебе, оказаться за решеткой.
- Как страшно! Ты инвалид, Роберт. Не можешь сам о себе позаботиться. Я легко могу лишить тебя лечения, физиотерапии. Снова запереть.
- На шантаж не рассчитывай. Ноги может и не слушаются меня, но я все еще в состоянии придушить тебя. И мир скажет мне только спасибо.
- Не смей угрожать мне!
- Вообще-то я хотел предложить сотрудничество.
- Сотрудничество?

Флейм явно была удивлена, не ожидала, что их разговор пойдет в подобном ключе. Конечно, иметь с ней дел ему не хотелось, но Роберт осознавал, использовать ее в ситуации, когда для всех остальных он мертв, единственный быстрый, хоть и ненадежный, способ добиться своих целей.
- Да. Я не сдам тебя полиции, ты будешь продолжать помогать мне встать на ноги. В буквальном и переносном смысле.
- С чего мне это делать? Можешь сдать меня полиции. У тебя ничего нет на меня.
- Но власти должно заинтересовать, откуда у тебя тысячи долларов на разных счетах, если у тебя нет абсолютно никакой легальной работы. Да и деятельность твоего кузена…
Флейм на мгновение застыла Откуда Роберт знает о ее счетах? Что у неё несколько счетов? И что на них тысячи долларов? Пока притворялся, что ничего не помнит, успел обыскать дом и наткнулся на ее тайники? И каким образом он оказался на втором этаже? Снова провел ее и скрыл свое истинное физическое состояние и уже может ходить? Очень похоже. Хотя зачем тогда ему нужна ее помощь, чтобы встать с инвалидного кресла? Может о ее счетах Рой проболтался? Флейм поняла, что окончательно запуталась в игре Роберта.
- Но ты тоже пострадаешь.
- Поэтому я и говорю о сотрудничестве. Подумай об этом, пока наливаешь мне кофе.
Флейм отправилась на кухню, но не для того, чтобы выполнить приказ Роберта. Еще чего! Ей необходимо обдумать случившееся. Роберт не только давно вспомнил прошлое, но и, вероятно, снова ходит. Иначе о ее счетах, узнать он не мог, если отбросить версию с излишней болтливостью ее кузена. Инвалид не смог бы подняться по лестнице на второй этаж. И что ей делать? Как теперь контролировать Роберта, когда он все вспомнил и является угрозой не только ее планам? Согласиться на предложенное им сотрудничество? Об этом и речи не может быть! Она запрет его в комнате, попросит тетушку раздобыть в больнице транквилизаторы, подавляющие волю, а потом придумает, как заставить его помочь ей отомстить Куинну. Но все это позже, а сейчас она наглядно продемонстрирует Роберту, кто тут главный.
Флейм открыла сейф, ключ от него был спрятан как элемент декора ее браслета, достала снотворное, налила кофе в две чашки и поставила их на поднос. В чашку, предназначенную для Роберта, она кинула таблетку и две ложки сахара.
Вернувшись в гостиную, поставила поднос на журнальный столик, и взяла себе чашку кофе без снотворного.
- Ваш кофе подан, мистер Барр!
Роберт подкатился к журнальному столику. Флейм слишком привыкла считать его дурачком Барри, но сейчас она уяснит, насколько все изменилось. Он давно изучил ее уловки.
Роберт взял чашку, поднес к губам, а в следующее мгновение отпустил. Чашка упала на пол, не разбившись, но кофе растекся вокруг.
- Возвращение памяти отбило у тебя понятия о хороших манерах, Роберт?
- Кто знает, что за яд ты подмешала в кофе.
- Неужели ты мне настолько не доверяешь?
- Тебе, Флейм, я бы не доверил чистить свою грязную обувь.
- Думаешь, я не найду способ контролировать тебя?
- Учитывая твою извращенную фантазию, даже не сомневаюсь. Но мне следует предостеречь тебя, дорогуша. Прошлый раз, когда ты и мой братец похитили меня и держали в клетке, я не был готов, не знал, с кем имею дело. Сейчас же, учитывая примитивность твоего мышления, и отсутствие Куинна в сообщниках…
- Так у меня извращенная фантазия или примитивное мышление? Ты бы определился, Роберт.
- Одно не исключает другого.
Флейм безумно захотелось подойти к Роберту и вышвырнуть его за дверь прямо в инвалидном кресле. Он не только продолжает притворяться физически недееспособным, но и смеет издеваться над ней! Хотя теперь совершенно ей бесполезен. Нужно было слушать Роя и не затевать столь ненадежную партию.
- Иди к черту!
- Если бы мог ходить, то пошел бы. Все лучше, чем рядом с тобой.
Он не был уверен, сопоставила ли Флейм факт его знаний о ее счетах, и тем, что узнать о них он мог только поднявшись на второй этаж и обыскав ее комнату. А значит, ходить все-таки мог. Да, досадная ошибка с его стороны, но ничего изменить уже нельзя. Как нивелировать неприятные последствия этого, он решит позже.
- Но пока ты мой заложник, тебе придется играть по моим правилам.
- Кто по чьим правилам будет играть, мы еще посмотрим.
- Не будь в себе чересчур уверен, Роберт. Хочешь кофе, свари себе новую порцию, вдруг я добавила яд прямо в кофе-машину. Я поднимусь наверх. От общения с тобой у меня разболелась голова.
Когда звук шагов Флейм стих, Роберт подобрал пустую чашку с пола и поставил на поднос. А потом бросил на лужу кофе на полу жакет Флейм, который она оставила.
Кажется, он выиграл первый раунд. Но что-то ему подсказывало, это был самый легкий бой между ними.

Отредактировано Келли Хант (2024-01-26 17:49:51)

Подпись автора

Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.